С первого дня войны ос­новной удар на себя приняло село Тамыш Очамчырского райо­на. В нём открылась ужасающая картина: пустынные просёлочные дороги, брошенные дома и «ране­ные» сады. Тамышцы старались укрыться от кошмара, в который в одночасье превратилась их жизнь. Земля уходила у них из-под ног. Старожилы села, бывшие боевые офицеры, вернувшиеся с Великой Отечественной войны, не могли понять, кто же пришёл грабить и убивать абхазский народ – дети и внуки их бывших боевых друзей? Так пришла война в село Тамыш. Опустело красивое, богатое село. Дымились остовы сожжённых до­мов, по брошенным дворам ме­тался испуганный скот, жалобно скулили собаки, ожидая возвра­щения своих хозяев.

Война стала большой бедой, не­счастьем для всех жителей Абха­зии. Но особенно – для Тамыша: ведь линия фронта жестоко пере­пахала его гусеницами танков. Но люди проявили свою высокую нравственную суть. Несмотря на страдания и беды у них не было никаких сомнений в справедли­вости освободительной войны. Тамышские ополченцы проявили самые лучшие черты народного характера: мужество, патриотизм, стойкость, гуманизм и глубокую веру в победу. Одним из них был сын заслуженного учителя Абха­зии, бывшего боевого офицера ВОВ Вианора Смеловича Занта­рия и Норы Илларионовны Па­пава – Александр, которого все знали как Батала. История Батала – это история человека, оказав­шегося в самое трудное время на линии фронта на самой трудной должности – солдатской.

Он был в семье средним сыном, рос обыкновенным деревенским мальчиком. Окончил Тамышскую среднюю школу, а после службы в рядах Советской армии – Ново­черкасский автодорожный тех­никум. Работал в селе, затем в Сухуме. Перед войной Батал был одним из активных участников отряда самообороны, созданного в Тамыше в 1989 году. А позже, уже во время войны была сформи­рована специальная боевая груп­па «Катран» Восточного фронта, с которой и связал свою военную судьбу Батал. Он сражался вместе с известными бойцами «Катрана», с выдающимися воинами, впо­следствии Героями Абхазии За­зой, Асланом и Дауром Зантария, Мушни Хварцкия, Владимиром Анцуповым, Степаном Зантария и другими мужественными за­щитниками Родины. Почти во всех боевых операциях – в райо­не центральной трассы, железной дороги, у Кодорского моста, в сё­лах Атаре, Тамыше, Кындыге, Ад­зюбже, Лабре – участвовал Батал Зантария. Эта группа совершала диверсионные акты в тылу врага, участвовала в подрыве мостов че­рез реки Бзана, Дгамшь, Тоумыш, Ошпан, взрывала опорные вышки высоковольтных линий электро­передач, питавших энергией ок­купированный Сухум. Бойцы «Катрана» ходили в разведку, неизменно находились в самых «горячих» точках и совершали дерзкие вылазки, нанося значи­тельные потери врагу.

Батала Зантария отличали высо­кое чувство долга, коллективизма и товарищеской взаимовыручки, ответственность за порученное дело. Всё это позволяло ему до­стойно выглядеть среди ополчен­цев. Но то обстоятельство, что его мать находилась в тылу врага, не давало ему покоя.

Мне довелось познакомиться с этой героической женщиной до её ухода из жизни. Она в мелких подробностях рассказывала о во­енном прошлом родного села.

Ночами Батал с боевыми дру­зьями пробирались к дому, где их ждала Нора Илларионовна. Она варила мамалыгу, кормила их горячей пищей, делилась но­востями. Почти все партизаны бывали её ночными гостями. Так она вносила свою скромную леп­ту в борьбу с оккупантами – по­могала голодным измученным ребятам, согревая их души мате­ринским теплом. И это несмотря на то, что грузинские солдаты её предупредили: «Будешь помогать абхазским партизанам – сгоришь вместе с домом».

Да, война – очень жестокое испытание. И не только физи­ческое, но и психологическое. Выдержать его может далеко не каждый. А эта хрупкая пожилая женщина с большими чёрными глазами смогла, да ещё находясь в глубине вражеского тыла, и при том, что за её домом велось тща­тельное наблюдение. Но мысль о том, что она может хоть чем-то помочь своему сыну и его боевым друзьям, делала её сильной и му­жественной. Это было испытание духовной прочности Норы Папа­ва-Зантария.

Однажды ночью Батал пришёл к матери и встревоженно сказал: «Надо уходить, мы перехватили по рации разговор оккупантов о том, что в доме Зантария жи­вёт грузинка, которая помогает партизанам. Посадим её на танк, говорили они, и поедем брать позиции абхазцев в Ануаа-рху. Там её дети воюют, не будут же они стрелять в свою мать?» От этих слов сердце Норы дрогну­ло, такой зверский замысел мог зародиться в голове человека, которого родила не женщина. Её и пожилых людей выводили пар­тизаны ночью. Они боялись даже громко дышать. Но когда перехо­дили трассу, сверкнула молния, и их заметил вражеский дозор. На­чалась стрельба. Они бежали изо всех сил, их прикрывали партиза­ны. Из-за них могли погибнуть их дети, но Бог уберёг всех.

Война продолжалась. Бойцы «Катрана» атаковали военные ко­лонны, направляющиеся в Сухум, то и дело перекрывали трассу, не давая возможности врагу достав­лять в Сухум боеприпасы и про­водить смену личного состава. Не уступали врагу высоту Ануа-рху. Именно здесь в январе Батал был серьёзно ранен. Однако весной он уже вернулся в строй, а в июле принял участие в Тамышском де­санте: проявив мужество и хра­брость, обеспечил вместе с други­ми бойцами высадку десанта.

Несмотря на то, что ночью Батал принимал участие в различных операциях, днём ещё умудрялся снабжать партизан продуктами. Бойцы даже шутили: при его по­явлении у них пропадало чувство голода – уже были сыты. Все они делали общее дело – освобожда­ли Родину, и не ради наград. Ге­роями являются все, кто участво­вал в боевых действиях.

Победу Батал встретил в селе Адзюбже, но радость его была омрачена. 23 сентября у моста через реку Кодор он сидел в заса­де вместе с 18-летним односель­чанином Элгуджей Дзоценидзе. Неожиданно снайперская пуля врага оборвала жизнь Элгуджи и он упал прямо на колени Батала. В ярости он открыл шквальный огонь по деревьям. Снайпер был сражён, но Э.Дзоценидзе не уда­лось пожить в свободной Абха­зии, за которую он отдал свою молодую жизнь.

И сколько таких болевых зару­бок было на сердце Батала Зан­тария. Ничто не проходит бес­следно. В 2009 году он скончался от болезни сердца. У семьи на память остались от него медаль «За отвагу» и нагрудный знак ве­терана Абхазской гвардии.

…Однажды ночью партизаны группы «Катран» наведались к Норе Папава-Зантария – отдо­хнуть и поесть горячую мама­лыгу. Их было около 15 человек. Среди них – Владимир Анцупов и Даур Зантария. Поужинав, они сказали: «Когда закончится во­йна, мы на руках понесём тётю Нору в центр села и объявим Героем Абхазии». Но, к сожале­нию, они не дожили до Победы, как и многие герои из группы «Катран».

Трагически ушёл из жизни, но уже в мирное время, простой тамышский парень Гия Маланд­зия. Мне также удалось побе­седовать с ним до его ухода из жизни. Его имя Беслан, но для всех он был Гия. Участник бое­вых действий в Отечественной войне народа Абхазии, капитан Абхазской армии, начальник секретной службы I полка Вос­точного фронта, подполковник Таможенной службы РА Беслан Денисович Маландзия. 1 января, отмечая свой день рождения в праздник Нового года, Гия всег­да вспоминал своих погибших боевых друзей из групп «Ка­тран» и «Апсны» – Аслана, Зазу, Даура, Стёпу, Батала Зантария, Вову Анцупова, Аика Кесяна, Мушни Ашуба, Славика и Оди­ка Кучуберия, Эрика Кортава, Тенгиза Квеквескири и многих других.

Гия Маландзия окончил агро­номический факультет ГИСХа и полностью посвятил себя люби­мой профессии – агронома-эвка­липтолога. Четыре года работал в Тамышском эфирномасличном совхозе-заводе на разных долж­ностях. Его карьера – от брига­дира до замдиректора – резко оборвалась в начале 1992 года. Одним из первых Гия вступил в Абхазскую национальную ар­мию.

…Первый день войны Гие за­помнился надолго. Грохот тех­ники на трассе, шум вертолётов над Тамышом приводил в вос­торг некоторую часть местного грузинского населения. Война внесла свои коррективы в жизнь тамышцев. Через два часа после внезапного вторжения оккупан­тов их отряд сконцентрировался в лесу. Перед ними была постав­лена задача – помешать про­движению вражеской техники в глубь страны. В первую ночь они взорвали мост на реке Тоумыш, а через несколько дней – два железнодорожных моста. Гия с боевыми друзьями прятался в лесу и очень переживал за мать, которая осталась дома одна. Его предчувствия оправдались. В дом ворвались гвардейцы и пы­тались выяснить, где находится Гия. Не добившись ответа, они ранили мать в руку. Ей пришлось в августе оставить дом и уйти в тыл. Никакие пытки не застави­ли его мать Нуцу Векуа выдать сына с его друзьями. Ей было больно вдвойне, ведь она – гру­зинка.

Из 73 домов по улице, где жил Гия, остался лишь 21. Остальные сожгли. Линия фронта проходи­ла прямо по «сердцу» села. Бои шли за каждую сопку. Почти еже­дневно группа «Катран» делала ночные вылазки, брала в плен оккупантов, обменивала на своих ребят. В разведку посылали Гию, так как по роду своей деятельно­сти он знал каждый куст в селе, да к тому же знал и грузинский язык. Это не раз спасало ребят от верной смерти. Иногда он так близко подкрадывался к враже­ским блиндажам, что слышал не только разговор, но и храп спя­щих солдат. Особо жестокие бои шли за высоту Ануаарху. Она четыре раза переходила из рук в руки. Однако декабрьское ночное сражение из-за внезапного напа­дения противника отбросило аб­хазских ополченцев в лес.

– Этот бой был очень крова­вым и ожесточённым, – вспоми­нал Г.Маландзия. – Снаряды раз­рывались на каждом шагу. Из-за чёрного дыма исчезла види­мость. Земля и небо смешались в глазах. Тела убитых разбрасы­вало волной в разные стороны. В том бою я потерял своих братьев – Даура и Стёпу Зантария, Зураба Маландзия, тело которого нашли только через два года. Его опоз­нали по отдельным фрагментам военной формы и похоронили в Ткуарчале. А Стёпу Зантария мы нашли на второй вечер по­сле боя. Героически сражался вместе с нами танковый экипаж «Тигр». Аик Кесян, Смбат Кер­селян и Хвича Кишмария наво­дили страх на неприятеля одним своим появлением. Не могу не вспомнить Спиридона, Ясона и Карбея Ануа, которые, несмо­тря на свой преклонный возраст, были постоянно с нами и готови­ли нам еду.

Тамышцы принимали актив­ное участие в боевых действиях на всех направлениях Восточно­го фронта: в сёлах Баслаху, Цаге­ре, Кочаре, Лабре, Атаре, Ахал­дабе. И во всех операциях с ними был Гия Маландзия.

Позже Гия попал в команду «Апсны» из села Гуады, кото­рой руководил Мущни Ашуба. Она базировалась в опустевшем, разграбленном оккупантами ар­мянском селе Лабре. После ги­бели Мущни Ашуба командовать группой стал Нодар Ашуба.

Весной по инициативе Гии была организована группа из ше­сти человек, хорошо разбирав­шихся в технике. Бывший работ­ник совхоза (тракторист) служил в грузинской гвардии на БМП. Было решено совершить дивер­сию в тылу врага и угнать эту БМП. Ночью группа выдвину­лась к тамышской турбазе, одна­ко попала в засаду. Пули свисте­ли над головами. В них стреляли почти в упор. Гия слышал голо­са, по которым узнал своих сель­чан. Знание языка помогло ему спасти боевых друзей.

…Лето 1993 года было жар­ким, но не для Гии Маландзия. Кровь стыла в его жилах, когда он выносил с поля боя раненых и убитых друзей. На его глазах умер радист Юра Кучуберия. Это произошло тогда, когда та­мышская группа должна была встретить на море баржу, уда­рить по противнику с тыла и удерживать автотрассу в течение двух дней.

– Мы выдвинулись в полночь и через час были уже на берегу моря, – вспоминал Г.Маландзия. – И вдруг обнаружили, что связи с баржей нет. Частота раций не совпадала. Мы забеспокоились. Спустя время в море появилась маленькая точка. Заза Занта­рия, возглавивший нашу группу, имел фонарь. Он начал подавать сигналы, благодаря которым нас заметили. Баржа подошла лишь к 5 часам утра и была замечена неприятелем. Из села Цагеры на нас обрушился шквал артилле­рийского огня. Отходить мы не имели права. Нужно было вы­грузить технику. Мы ждали танк и БМП, но получили и выгру­зили установку «Град», шесть бочек горючего и 50 снарядов. Из-за интенсивного артобстрела баржа вынуждена была уйти в море. Установкой «Град» управ­лял Артур Аракелян. Нам нужно было прорваться к школе и за­хватить трассу. Связи не было. Ценой больших потерь, под по­стоянным обстрелом мы доста­вили «Град» к школе и вышли на трассу. Я сопровождал раненого Джамбула Муратия через линию фронта в тыл. Мне было пору­чено также восстановить связь. Трассу вместо двух мы удержи­вали девять дней. Затем ушли на прежние позиции. «Град» под­няли в село Атару и оттуда били по важным стратегическим объ­ектам противника.

Ни Гия, ни его друзья не знали, что одновременно с прибытием баржи ночью в селе Киндыге вы­садился десант из 300 человек, которых разделили на две груп­пы: одна пошла к селу Цагеру под командованием Зазы Занта­рия, другая – к трассе к тамыш­ской школе во главе с Зауром За­рандия. Десант поднял боевой дух людей. Наступил перелом­ный этап войны. Он привёл Гию сначала на Кодорский мост, где соединились Западный и Вос­точный фронты, а затем и на Ингурский, где встретил долго­жданную Победу. Победу, кото­рую Гия Маландзия ежедневно приближал как мог.

Героя моего очерка вспомни­ли лишь в 2008 году, когда его представили к ордену Леона. Ко­миссии Министерства обороны РА и штаба Восточного фронта дали добро. А вот комиссия при Президенте решила, что ему достаточно будет и медали «За отвагу». Так и постановили… (Президент РА не был поставлен об этом в известность. – Р.Б.).

С 1995 года Гия работал в Та­моженной службе РА. Его ка­рьера от рядового инспектора до замначальника поста «Псоу» закончилась в 2004 году. Позже он начал работать в таможен­ном управлении «Гал». Его без­жалостно и жестоко убили в его родном селе в 2015 году, когда он возвращался с работы.

Гия Маландзия жил и воевал не ради наград, не ради должно­стей. Он просто любил свою Ро­дину, свой народ, которые пом­нят своих героев.

Русудан БАРГАНДЖИЯ