С первого дня войны основной удар на себя приняло село Тамыш Очамчырского района. В нём открылась ужасающая картина: пустынные просёлочные дороги, брошенные дома и «раненые» сады. Тамышцы старались укрыться от кошмара, в который в одночасье превратилась их жизнь. Земля уходила у них из-под ног. Старожилы села, бывшие боевые офицеры, вернувшиеся с Великой Отечественной войны, не могли понять, кто же пришёл грабить и убивать абхазский народ – дети и внуки их бывших боевых друзей? Так пришла война в село Тамыш. Опустело красивое, богатое село. Дымились остовы сожжённых домов, по брошенным дворам метался испуганный скот, жалобно скулили собаки, ожидая возвращения своих хозяев.
Война стала большой бедой, несчастьем для всех жителей Абхазии. Но особенно – для Тамыша: ведь линия фронта жестоко перепахала его гусеницами танков. Но люди проявили свою высокую нравственную суть. Несмотря на страдания и беды у них не было никаких сомнений в справедливости освободительной войны. Тамышские ополченцы проявили самые лучшие черты народного характера: мужество, патриотизм, стойкость, гуманизм и глубокую веру в победу. Одним из них был сын заслуженного учителя Абхазии, бывшего боевого офицера ВОВ Вианора Смеловича Зантария и Норы Илларионовны Папава – Александр, которого все знали как Батала. История Батала – это история человека, оказавшегося в самое трудное время на линии фронта на самой трудной должности – солдатской.
Он был в семье средним сыном, рос обыкновенным деревенским мальчиком. Окончил Тамышскую среднюю школу, а после службы в рядах Советской армии – Новочеркасский автодорожный техникум. Работал в селе, затем в Сухуме. Перед войной Батал был одним из активных участников отряда самообороны, созданного в Тамыше в 1989 году. А позже, уже во время войны была сформирована специальная боевая группа «Катран» Восточного фронта, с которой и связал свою военную судьбу Батал. Он сражался вместе с известными бойцами «Катрана», с выдающимися воинами, впоследствии Героями Абхазии Зазой, Асланом и Дауром Зантария, Мушни Хварцкия, Владимиром Анцуповым, Степаном Зантария и другими мужественными защитниками Родины. Почти во всех боевых операциях – в районе центральной трассы, железной дороги, у Кодорского моста, в сёлах Атаре, Тамыше, Кындыге, Адзюбже, Лабре – участвовал Батал Зантария. Эта группа совершала диверсионные акты в тылу врага, участвовала в подрыве мостов через реки Бзана, Дгамшь, Тоумыш, Ошпан, взрывала опорные вышки высоковольтных линий электропередач, питавших энергией оккупированный Сухум. Бойцы «Катрана» ходили в разведку, неизменно находились в самых «горячих» точках и совершали дерзкие вылазки, нанося значительные потери врагу.
Батала Зантария отличали высокое чувство долга, коллективизма и товарищеской взаимовыручки, ответственность за порученное дело. Всё это позволяло ему достойно выглядеть среди ополченцев. Но то обстоятельство, что его мать находилась в тылу врага, не давало ему покоя.
Мне довелось познакомиться с этой героической женщиной до её ухода из жизни. Она в мелких подробностях рассказывала о военном прошлом родного села.
Ночами Батал с боевыми друзьями пробирались к дому, где их ждала Нора Илларионовна. Она варила мамалыгу, кормила их горячей пищей, делилась новостями. Почти все партизаны бывали её ночными гостями. Так она вносила свою скромную лепту в борьбу с оккупантами – помогала голодным измученным ребятам, согревая их души материнским теплом. И это несмотря на то, что грузинские солдаты её предупредили: «Будешь помогать абхазским партизанам – сгоришь вместе с домом».
Да, война – очень жестокое испытание. И не только физическое, но и психологическое. Выдержать его может далеко не каждый. А эта хрупкая пожилая женщина с большими чёрными глазами смогла, да ещё находясь в глубине вражеского тыла, и при том, что за её домом велось тщательное наблюдение. Но мысль о том, что она может хоть чем-то помочь своему сыну и его боевым друзьям, делала её сильной и мужественной. Это было испытание духовной прочности Норы Папава-Зантария.
Однажды ночью Батал пришёл к матери и встревоженно сказал: «Надо уходить, мы перехватили по рации разговор оккупантов о том, что в доме Зантария живёт грузинка, которая помогает партизанам. Посадим её на танк, говорили они, и поедем брать позиции абхазцев в Ануаа-рху. Там её дети воюют, не будут же они стрелять в свою мать?» От этих слов сердце Норы дрогнуло, такой зверский замысел мог зародиться в голове человека, которого родила не женщина. Её и пожилых людей выводили партизаны ночью. Они боялись даже громко дышать. Но когда переходили трассу, сверкнула молния, и их заметил вражеский дозор. Началась стрельба. Они бежали изо всех сил, их прикрывали партизаны. Из-за них могли погибнуть их дети, но Бог уберёг всех.
Война продолжалась. Бойцы «Катрана» атаковали военные колонны, направляющиеся в Сухум, то и дело перекрывали трассу, не давая возможности врагу доставлять в Сухум боеприпасы и проводить смену личного состава. Не уступали врагу высоту Ануа-рху. Именно здесь в январе Батал был серьёзно ранен. Однако весной он уже вернулся в строй, а в июле принял участие в Тамышском десанте: проявив мужество и храбрость, обеспечил вместе с другими бойцами высадку десанта.
Несмотря на то, что ночью Батал принимал участие в различных операциях, днём ещё умудрялся снабжать партизан продуктами. Бойцы даже шутили: при его появлении у них пропадало чувство голода – уже были сыты. Все они делали общее дело – освобождали Родину, и не ради наград. Героями являются все, кто участвовал в боевых действиях.
Победу Батал встретил в селе Адзюбже, но радость его была омрачена. 23 сентября у моста через реку Кодор он сидел в засаде вместе с 18-летним односельчанином Элгуджей Дзоценидзе. Неожиданно снайперская пуля врага оборвала жизнь Элгуджи и он упал прямо на колени Батала. В ярости он открыл шквальный огонь по деревьям. Снайпер был сражён, но Э.Дзоценидзе не удалось пожить в свободной Абхазии, за которую он отдал свою молодую жизнь.
И сколько таких болевых зарубок было на сердце Батала Зантария. Ничто не проходит бесследно. В 2009 году он скончался от болезни сердца. У семьи на память остались от него медаль «За отвагу» и нагрудный знак ветерана Абхазской гвардии.
…Однажды ночью партизаны группы «Катран» наведались к Норе Папава-Зантария – отдохнуть и поесть горячую мамалыгу. Их было около 15 человек. Среди них – Владимир Анцупов и Даур Зантария. Поужинав, они сказали: «Когда закончится война, мы на руках понесём тётю Нору в центр села и объявим Героем Абхазии». Но, к сожалению, они не дожили до Победы, как и многие герои из группы «Катран».
Трагически ушёл из жизни, но уже в мирное время, простой тамышский парень Гия Маландзия. Мне также удалось побеседовать с ним до его ухода из жизни. Его имя Беслан, но для всех он был Гия. Участник боевых действий в Отечественной войне народа Абхазии, капитан Абхазской армии, начальник секретной службы I полка Восточного фронта, подполковник Таможенной службы РА Беслан Денисович Маландзия. 1 января, отмечая свой день рождения в праздник Нового года, Гия всегда вспоминал своих погибших боевых друзей из групп «Катран» и «Апсны» – Аслана, Зазу, Даура, Стёпу, Батала Зантария, Вову Анцупова, Аика Кесяна, Мушни Ашуба, Славика и Одика Кучуберия, Эрика Кортава, Тенгиза Квеквескири и многих других.
Гия Маландзия окончил агрономический факультет ГИСХа и полностью посвятил себя любимой профессии – агронома-эвкалиптолога. Четыре года работал в Тамышском эфирномасличном совхозе-заводе на разных должностях. Его карьера – от бригадира до замдиректора – резко оборвалась в начале 1992 года. Одним из первых Гия вступил в Абхазскую национальную армию.
…Первый день войны Гие запомнился надолго. Грохот техники на трассе, шум вертолётов над Тамышом приводил в восторг некоторую часть местного грузинского населения. Война внесла свои коррективы в жизнь тамышцев. Через два часа после внезапного вторжения оккупантов их отряд сконцентрировался в лесу. Перед ними была поставлена задача – помешать продвижению вражеской техники в глубь страны. В первую ночь они взорвали мост на реке Тоумыш, а через несколько дней – два железнодорожных моста. Гия с боевыми друзьями прятался в лесу и очень переживал за мать, которая осталась дома одна. Его предчувствия оправдались. В дом ворвались гвардейцы и пытались выяснить, где находится Гия. Не добившись ответа, они ранили мать в руку. Ей пришлось в августе оставить дом и уйти в тыл. Никакие пытки не заставили его мать Нуцу Векуа выдать сына с его друзьями. Ей было больно вдвойне, ведь она – грузинка.
Из 73 домов по улице, где жил Гия, остался лишь 21. Остальные сожгли. Линия фронта проходила прямо по «сердцу» села. Бои шли за каждую сопку. Почти ежедневно группа «Катран» делала ночные вылазки, брала в плен оккупантов, обменивала на своих ребят. В разведку посылали Гию, так как по роду своей деятельности он знал каждый куст в селе, да к тому же знал и грузинский язык. Это не раз спасало ребят от верной смерти. Иногда он так близко подкрадывался к вражеским блиндажам, что слышал не только разговор, но и храп спящих солдат. Особо жестокие бои шли за высоту Ануаарху. Она четыре раза переходила из рук в руки. Однако декабрьское ночное сражение из-за внезапного нападения противника отбросило абхазских ополченцев в лес.
– Этот бой был очень кровавым и ожесточённым, – вспоминал Г.Маландзия. – Снаряды разрывались на каждом шагу. Из-за чёрного дыма исчезла видимость. Земля и небо смешались в глазах. Тела убитых разбрасывало волной в разные стороны. В том бою я потерял своих братьев – Даура и Стёпу Зантария, Зураба Маландзия, тело которого нашли только через два года. Его опознали по отдельным фрагментам военной формы и похоронили в Ткуарчале. А Стёпу Зантария мы нашли на второй вечер после боя. Героически сражался вместе с нами танковый экипаж «Тигр». Аик Кесян, Смбат Керселян и Хвича Кишмария наводили страх на неприятеля одним своим появлением. Не могу не вспомнить Спиридона, Ясона и Карбея Ануа, которые, несмотря на свой преклонный возраст, были постоянно с нами и готовили нам еду.
Тамышцы принимали активное участие в боевых действиях на всех направлениях Восточного фронта: в сёлах Баслаху, Цагере, Кочаре, Лабре, Атаре, Ахалдабе. И во всех операциях с ними был Гия Маландзия.
Позже Гия попал в команду «Апсны» из села Гуады, которой руководил Мущни Ашуба. Она базировалась в опустевшем, разграбленном оккупантами армянском селе Лабре. После гибели Мущни Ашуба командовать группой стал Нодар Ашуба.
Весной по инициативе Гии была организована группа из шести человек, хорошо разбиравшихся в технике. Бывший работник совхоза (тракторист) служил в грузинской гвардии на БМП. Было решено совершить диверсию в тылу врага и угнать эту БМП. Ночью группа выдвинулась к тамышской турбазе, однако попала в засаду. Пули свистели над головами. В них стреляли почти в упор. Гия слышал голоса, по которым узнал своих сельчан. Знание языка помогло ему спасти боевых друзей.
…Лето 1993 года было жарким, но не для Гии Маландзия. Кровь стыла в его жилах, когда он выносил с поля боя раненых и убитых друзей. На его глазах умер радист Юра Кучуберия. Это произошло тогда, когда тамышская группа должна была встретить на море баржу, ударить по противнику с тыла и удерживать автотрассу в течение двух дней.
– Мы выдвинулись в полночь и через час были уже на берегу моря, – вспоминал Г.Маландзия. – И вдруг обнаружили, что связи с баржей нет. Частота раций не совпадала. Мы забеспокоились. Спустя время в море появилась маленькая точка. Заза Зантария, возглавивший нашу группу, имел фонарь. Он начал подавать сигналы, благодаря которым нас заметили. Баржа подошла лишь к 5 часам утра и была замечена неприятелем. Из села Цагеры на нас обрушился шквал артиллерийского огня. Отходить мы не имели права. Нужно было выгрузить технику. Мы ждали танк и БМП, но получили и выгрузили установку «Град», шесть бочек горючего и 50 снарядов. Из-за интенсивного артобстрела баржа вынуждена была уйти в море. Установкой «Град» управлял Артур Аракелян. Нам нужно было прорваться к школе и захватить трассу. Связи не было. Ценой больших потерь, под постоянным обстрелом мы доставили «Град» к школе и вышли на трассу. Я сопровождал раненого Джамбула Муратия через линию фронта в тыл. Мне было поручено также восстановить связь. Трассу вместо двух мы удерживали девять дней. Затем ушли на прежние позиции. «Град» подняли в село Атару и оттуда били по важным стратегическим объектам противника.
Ни Гия, ни его друзья не знали, что одновременно с прибытием баржи ночью в селе Киндыге высадился десант из 300 человек, которых разделили на две группы: одна пошла к селу Цагеру под командованием Зазы Зантария, другая – к трассе к тамышской школе во главе с Зауром Зарандия. Десант поднял боевой дух людей. Наступил переломный этап войны. Он привёл Гию сначала на Кодорский мост, где соединились Западный и Восточный фронты, а затем и на Ингурский, где встретил долгожданную Победу. Победу, которую Гия Маландзия ежедневно приближал как мог.
Героя моего очерка вспомнили лишь в 2008 году, когда его представили к ордену Леона. Комиссии Министерства обороны РА и штаба Восточного фронта дали добро. А вот комиссия при Президенте решила, что ему достаточно будет и медали «За отвагу». Так и постановили… (Президент РА не был поставлен об этом в известность. – Р.Б.).
С 1995 года Гия работал в Таможенной службе РА. Его карьера от рядового инспектора до замначальника поста «Псоу» закончилась в 2004 году. Позже он начал работать в таможенном управлении «Гал». Его безжалостно и жестоко убили в его родном селе в 2015 году, когда он возвращался с работы.
Гия Маландзия жил и воевал не ради наград, не ради должностей. Он просто любил свою Родину, свой народ, которые помнят своих героев.
Русудан БАРГАНДЖИЯ
