Недавно наш друг, писатель Даур Начкебия после презентации новой книги Хаири Кутарба о махаджирстве пригласил меня, Анатолия Лагулааи Вахтанга Абхазоу на ужин в Сухумское кафе « У Совмина». Оно расположено рядом с разрушенными правительственными корпусами. Готовят здесь, на величественных обломках детища Щуко и Гельфрейха, достаточно изысканно, вкусно, да и в самом непривычном словосращении«Совмин», как мне показалось, ощутим некий ностальгический шарм.
Как только друзья стали знакомиться с меню (а в нем, разумеется, доминировали не какие-то экзотические полинезийские блюда, а знакомые нам до слез: акуд, абыста, арцвы, ахарцвы, апырпыл…), я спросил, как бы забегая вперед: а чем же будем запивать всю эту роскошную снедь? Какой уважающий себя абхаз будет употреблять необыкновенные вкусности, не подняв хотя бы по афырджанчику соответствующего напитка. Сначала ответ на редкость вежливой и импозантной официантки нас немного смутил и чуть раздосадовал: «Вы знаете, у нас не принято распивать спиртные…»
Но кто-то из сообщества «выдающихся» как бы полушепотом, чтобы не нарушать спокойствия в достаточно многолюдном, тихом и гостеприимном «Совмине», намекнул, что мы будем только «сдабривать» чай мизерной дозой абхазского коньяка… В принципе мы весьма деликатно воспользовались великодушным снисхождением хозяев ресторана… Пили по наперсточку, тосты провозглашать пришлось мне, как без пяти минут «патриарху». Конечно, была и альтернатива в лице почти классика Анатолия, но в последнее время он по возможности воздерживается от таких ролей, чтобы лишний раз не мозолить глаза тем, кому достаточно жестко оппонирует по вопросам апартаментов. Но вся интрига нашего скромного застолья заключалась отнюдь не в этих нюансах… Это всего лишь декорация, художественный фон… Главным поводом, подтолкнувшим меня взяться за перо, послужила другая история, которую я решил представить в стиле свободного повествования, позволяющего разбавить серьезный рассказ о крупном мастере кисти и резца разумной дозой юмора, свойственного моему герою…
***
Сотрапезники полушепотом подсказали мне, что скромная официантка «Совмина» –дочь нашего ближайшего друга и единомышленника, крупного абхазского художника и скульптора Виталия Лакрба, который ушел из жизни слишком рано. Я был глубоко растроган таким неожиданным знакомством с девушкой, в которой легко узнаваемы доброта, задушевность и природная обаятельность ее замечательного отца.
Я пообещал Вике Витальевне Лакрба, что постараюсь поделиться маленькими воспоминаниями о нём, моем близком друге… И не стал откладывать задумку в долгий ящик…
Путь творческих исканий мастера…
Виталий Лакрба был одним из духовных отцов сформировавшейся в 70-е годы сухумской школы авангарда. О том, что такое сухумский авангард, в моем писательском представлении, постараюсь рассказать позже… В первую пору знакомства и общения с Виталием я не совсем понимал, почему друзья обращались к нему по прозвищу «князь». Секрет, как выяснилось, в том, что Лакрбовцы по абхазскому табелю о рангах были «аамста», видными представителями дворянства. Но учитывая аристократичность, честолюбие и другие рыцарские качества Виталия Кучевича, друзья по тбилисскому абхазскому землячеству закрепили за ним еще более высокий титул – «князя». При этом не будем забывать, что был еще один выдающийся абхазский художник – князь Александр Чачба. И я не раз замечал, что такие дружеские пиететы и комплименты нашему другу льстили, и он своей доброй улыбкой и располагающим взглядом давал знать коллегам, что это нормальный тон взаимоуважения. Виталий Лакрба был родом из на редкость живописного абхазского села Куланырхуа.
В его творческой биографии Тбилисская художественная академия занимает особое место. Учился он здесь на керамическом факультете в 1964–1970 гг. вместе с такими будущими мастерами, как Сергей (Виссарион) Цвижба, Валерий Гамгиа, Валентина Хурхумал и другие.
Тайны ремесла Виталий постигал в мастерской маститого художника, живописца, графика и сценографа Василия Шухаева. В конце 70-х в соавторстве с Виссарионом Цвижба создал многофигурную композицию для дома отдыха «Аврора» в г. Хоста, а в 1972–1974 гг. в соавторстве с известным скульптором Юрием Чкадуа реализует проект «Женщина-всадница» на Сухумском фуникулере. Здесь же на Сухумской горе, Виталий Лакрбаосуществляет замысел крупного мозаичного панно «Амза» («Луна»). Достаточно колоритным и рельефным оказалось также большое панно «Муза» (соавтор В. Джения) в с. Члоу.
Известный абхазский скульптор, председатель Союза художников Виталий Джения открыл мне еще одну важную грань дарования этого абхазского живописца и ваятеля: он был одним из лучших рисовальщиков, мастером, тонко владеющим приемами рисования. Данная ему оценка Виталием Викторовичем еще раз убедила меня в том, что он являлся художником, мыслящим и воплощающим свои замыслы на уровне европейских стандартов. Духовными кумирами Виталия Лакрба были великий древнегреческий скульптор Фидий, крупнейший английский мастер Генри Мур, во многом определивший «классические каноны современной скульптуры», Аристид Майоль – признанный мастер скульптуры и живописи Франции (каталонского происхождения).
Черты характера…
Виталий Лакрба – один из тех представителей абхазской творческой элиты 70 – 80-х годов, который умел вносить ощутимый колорит не только в творческую атмосферу, но и в характер неформальных встреч абхазской интеллигенции. Обычно и довольно часто мы встречались в кабинете главного редактора детского журнала «Амцабз», культового писателя той эпохи Алексея Гогуа. Не сходят с глаз живая мимика и экспрессия лица нашего «князя», в зависимости от мыслей, споров, шуток и подколок участников неформального общения. Дискуссии о литературе, искусстве, политике заряжали нас новой энергией, верой в то, что Абхазия рано или поздно преодолеет трудности. Мы общались с Виталием не только в атмосфере кабинетных бесед и размышлений, но и в сухумских кафе и ресторанах… Нередко расслаблялись с ним за чарочкой доброго вина, под воздействием которого наши «философские» рассуждения достигали порой высокого эмоционального накала. Он мог очень интересно, увлеченно и достаточно пластично раскрыть какие-то редкие свойства того или иного гениального произведения мировой живописи и скульптуры. Мы были романтиками, и в таких беседах достаточно ощущались отголоски некоей романтической патетики.
Виталий Кучевич остался в моей памяти человеком весьма элегантным, который никогда не щеголял одеждой, но моду, стиль соблюдал, очень шел ему черный кожаный плащ. Художник не выпячивал себя, но в то же время знал свою нишу в иерархии мастеров искусства. Любил пошутить, был не только хорошим собеседником, но и человеком, умевшим внимательно и сосредоточенно слушать (редкая культура, которую мы, абхазы, к сожалению, начали утрачивать). Говорил он иногда, будто бы слегка покашливая, как бы испытывая некое ощущение кома в горле.
Однажды (было это после войны) за чашкой кофе и стопкой отличной виноградной чачи в знаменитом Сухумском «фэнклубе» Виталий Кучевичвспомнил моих братьев – героев Восточного фронта и очень тепло говорил о них… И потом, не скрывая своего восхищения ими, как-то заметил, что, мол, «ваша фамилия заслуживает присвоения ей титула «аамста» за боевые заслуги перед Родиной…» Я воспринял этот комплимент как дружескую шутку… и по своему, отшучиваясь, спросил у друга: «А разве такое возможно, Виталий Кучевич, кто имеет право, присуждать такие высокие звания?» Он, от души улыбаясь, отреагировал: «Мы, Лакрбовцы, имеем такое право, мы дворяне, и мы можем вознаградить Вас такими почестями …» Меня, конечно, рассмешило столь откровенное признание нашего дорогого «князя»… Но, честно говоря, было приятно слышать эти слова из уст классика…
Глубина и масштабность…
Талантливый художник в 70-е годы погружен в процесс глубокого осмысления и воплощения ряда фольклорно-мифологических образов. На тему абхазских сказаний и легенд совместно с Виссарионом Цвижба ему удается осуществить замысел 11 монументально-декоративных композиций. Эти замечательные произведения нашли достойную нишу в оконных проемах древнего Пицундского храма. Незаурядное творческое дарование Виталия Кучевича ярко и достаточно самобытно проявилось и в жанре скульптурного портрета. Он создаёт бюсты выдающегося археолога Михаила Трапш (соавтор – Виталий Джения), классика абхазской литературы Киазыма Агумаа и других ярких личностей. В реестре значительных достижений скульптора и живописца уделено значительное внимание тому факту, что в 1992 г. его высококлассное живописное произведение «Махаджиры» было представлено в итальянском городе Генуя на выставке по случаю 500-летия открытия Америки Колумбом. В 1994–1995 гг. Виталий Лакрба в соавторстве с Ю. Чкадуа реализует проект монументальной скульптуры на тему Латской трагедии (г. Гудаута). Заслужили высокой профессиональной оценки его живописные портреты, запечатлевшие образы его отца Кучи Лакрба – знаменитого сказителя, мастера резьбы по дереву и камню, изготовлению национальных музыкальных инструментов, известного тенора Томаса Кокоскир, актера Мажары Зухба, художника ТариелаАмпар и других.
Виталий Лакрба долгие годы руководил Сухумским художественным училищем, вкладывая свой талант и творческий опыт в будущих мастеров. Виталий Джения рассказывал мне, что о профессионализме Виталия Лакрба, изысканности стиля мастера очень высоко отзывался (и отзывается) его друг, блестящий абхазский скульптор Геннадий Лакоба, отмечавший подлинно европейский уровень некоторых живописных работ Виталия Кучевича.
Лучшие работы художника выставлялись в Москве, Тбилиси, Дрездене, Варшаве и других центрах мировой культуры. Он входил в Союз художников Абхазии и СССР. В 1989 году, в дни разгула грузинского национал-шовинизма в Абхазии, работы художника были варварски уничтожены. Была сожжена его мастерская во время грузино-абхазской войны.
Гражданская позиция
Виталий Лакрба не был художником, жившим в изоляции от общественно-политической жизни нашей страны. Он всегда был в водовороте судьбоносных событий. Думаю, интересны эпизоды о том, как накануне абхазских народных волнений в 1978 г. Виталию Лакрба вместе с друзьями Валерием Гамгиа, Геннадием Аламиа, Виссарионом Цвижба, Виталием Джения и другими приходилось ездить в Москву, чтобы ценой невероятных усилий передать в секретариат ЦК КПСС текст письма о грубейших нарушениях национальной политики в Абхазии, о деструктивных действиях Тбилисской метрополии, направленных против суверенных прав абхазского народа.
Человек, который содействовал передаче данного документа высшим политическим лицам советской державы, требовал его серьезной редакции и корректировки. Кое-кому из членов депутации приходилось возвращаться в Абхазию, тщательно дорабатывать письмо и вновь собираться в Москву. И в конечном итоге вариант, основательно отредактированный Геннадием Аламиа, удалось вручить зав. отделом ЦК, проф. С.Трапезникову. И в этих вопросах значительную поддержку абхазской интеллигенции оказывал историк, общественный деятель Георгий Трапезников (Герасимиди). Материальные затраты на эти поездки брал на себя патриотически настроенный абхазец Акакий Киут.
***
Одним из неординарных сюжетов, характеризующих Виталия Лакрба не только как художника, но и педагога, готового делиться с молодежью глубокими знаниями, мыслями, творческим опытом, явилась встреча, организованная группой студентов Сухумского госпединститута в начале 70-х годов прошлого столетия.
Группа студентов историко-филологического факультета, в которую входил и я, вышла на Виталия Кучевича с просьбой провести мастер-класс по абстракционизму. К нашей идее он отнесся весьма трепетно и даже удивился, что мы решили провести такую встречу, несмотря на негласные запреты разговоров и бесед на подобные темы в стенах вуза.
Владимир ЗАНТАРИА,
писатель, доктор филологических наук, академик
Подготовила к публикации
Лейла ПАЧУЛИЯ
Это были издержки тогдашней коммунистической идеологии… Трудно описать атмосферу, царившую в аудитории… Художник ознакомил нас с эскизами (набросками) своих работ, задуманных в стиле абстракционизма (беспредметничества и т.д.). Надолго запомнились его свободные размышления о таинствах полотен Пикассо и в целом о технологии его работ… Парткому института, разумеется, не понравились наши полулегальные беседы с мастером… Слухи об этом доходили до нас исподтишка. Видимо, подумали, что мы ограничимся этой келейной встречей… Но вскоре, войдя во вкус подобных дискуссий, мы рискнули организовать большую выставку сухумских художников-авангардистов прямо в «профессорской» института, рядом с ректоратом. Такая акция застала наших не дремлющих «партнадзирателей» врасплох…Выставка состоялась. И ее посетило множество студентов и преподавателей… Она стала событийной.. Более подробно я пишу об этом в своем новом автобиографическом романе «Дверь, приоткрытая во вчера…»
Владимир ЗАНТАРИА,
писатель, доктор филологических наук, академик
Подготовила к публикации
Лейла ПАЧУЛИЯ
12-й раунд…
Вот такой яркий след оставил в духовной жизни нашей страны талантливый, высокообразованный и на редкость общительный художник.
Виталий Джения рассказал мне еще об одном интересном случае. Вернувшись из армии, он решил поступить в Сухумское художественное училище. Здесь он познакомился с выпускником Академии Виталием Лакрба, входившим в экзаменационную комиссию. Была свободная тема. Виталий Джения решил вылепить из пластилина образ боксера, при этом не придав значения каркасу. Это было летом, от жары пластилин стал расползаться. Художник Гогоберидзе, рассматривая работу абитуриента, неожиданно спросил: «Что же так сильно сник твой боксер?» Несколько обескураженный таким вопросом Виталий, не растерявшись, отреагировал достаточно остроумно: « Потому, что мой боксер выдержал 12 раундов!» Виталий Джения, вспоминает, как благодаря Виталию Лакрба, его доброму наставничеству, он ступил на большую творческую стезю… Особенно памятна Виталию Викторовичу их совместная творческая работа в мастерской В.Лакрба на сухумском «Кинопрокате»
***
Вот, пожалуй, на какие раздумья натолкнул меня ужин в кафе «Совмин», куда меня пригласили мои собратья по перу. Знакомство с дочерью признанного мастера Викой Лакрба, так мило, красиво и задушевно умеющей встречать и обслуживать гостей этого небольшого, но на редкость оригинального ресторанчика под названием «Совмин», послужило приятным поводом для воспоминаний о человеке, высоко поднявшем планку абхазского изобразительного искусства и воспитавшего целую плеяду будущих мастеров кисти и резца.
Душа его покоится в родном селе Куланырхва. Его супруга Зоя Шармат, покинула сей мир раньше него. Филолог по образованию, она работала завучем художественного училища, вкладывая в воспитание молодой творческой плеяды свои знания и опыт. Виталий Кучевич успел создать скульптурный портрет своей жены. Он установлен на том их вечном обиталище в с.Куланырхва.
Южный Приют…
Частенько вспоминаю поездку группы творческих работников на Южный Приют где-то в начале 80-х годов. Это история, заслуживающая отдельного описания. Однако в закоулках памяти мерцают эпизоды моего задушевного общения с нашим «князем», там в горах. Каждый участник культпохода был занят своим делом… Кто-то читал книгу, кто-то разводил огонь для шашлыка, кто-то ловил рыбу…Мы с «князем» решили углубиться в лес и попытаться изготовить посохи из чинары…Я усомнился в том, что у меня это получится…Но многоопытный мастер умел убеждать… Мы, конечно, не смогли дошлифовать свои посохи, над которыми усердствовали чуть ли ни целый день, работая хорошо отточенными топориками и ножами… Но болванки с навершием и набалдашниками были выточены достаточно умело… В ходе занятия подобным ремеслом, мы думали о печальной участи коренных жителей Дала и Цабала, долго рассуждали о их трагической судьбе. По возвращению в Сухум, я написал сюжетное стихотворение, посвященное Виталию Лакрба. Оно включено в сборники моих стихов… Это дань памяти замечательного человека, истинного художника жившего болями и радостями своего народа.
***
Я выразил свое личное отношение к мастеру, посвятившему свое высокое дарование, силу духа и творческую энергию своему своей стране, своей истории, своей отечественной культуре. Он, я думаю, заслуживает еще большего внимания. О нем должны знать молодые люди, призванные беречь ценности, составляющие смысловое и духовное ядро современной абхазской идеологии. Да, может быть на государственном уровне, мы ее не ощущаем, но, на мой взгляд, есть тысячи ее живых носителей.
К сожалению, во время пожара в хранилище Фонда картинной галереи, наряду с работами других известных авторов, погибли и некоторые ценные произведения В.К. Лакрба. Видимо, придется собирать все по крупицам…
Вместо послесловия…
Наверное, теперь мне захочется чаще заглядывать с друзьями в «Совмин», и созерцать за чашкой кофе обломки детища Щуко и Гельфрейха. Но следующий раз я приду туда не с пустыми руками, приду с публикацией, посвященной памяти человека, символизирующего собой успехи «сухумских авангардистов», всколыхнувших в 70-80 годы прошлого столетия новые художественно-стилистические искания. ..
Созерцать обломки и развалины, оставленные жестокой войной, нарушившей мир и созидание в прекрасной и свободолюбивой стране, гордо носящей свое исконное название Апсны и в то же время помечтать о возрождении той теплой творческой атмосферы, той мощной сухумской арт-группы, которая смогла заметно повлиять не только на культуру, но и на общественно-политическую ситуацию в целом. Интересуясь информацией о В.К.Лакрба, я нашел в Интернете очень искренние воспоминания Дианы Делба и опубликованные ею фотоснимки работ художника, чему я был безмерно рад....
Владимир ЗАНТАРИА,
писатель, доктор филологических наук, академик
