Не принято по этикету

– проявлять чрезмерное любопытство по делу, тебя непосредственно не касающемуся;

– если двое говорят между собой, то третий не должен подойти и стоять, так как разговор может быть конфиденциальным. Подошедший может поздороваться и отойти, если его не попросят остаться;

– о здоровье спрашивают только людей значительно старше возрастом;

– у мужчины принято спрашивать о родителях, братьях, сестрах и других членах семьи, кроме жены и детей;

– будучи в гостях, дворянин не обгладывает кости, а срезает мясо ножом, которое хозяева подают к столу. Или же пользуется подкинжальным ножиком;

– но в поле, в походе не обязательно соблюдать эти и другие правила приличия;

– во время приема пищи рекомендуется отрезать мясо или отламывать хлеб маленькими кусками, столько, сколько можно проглотить за один раз. Принято что-то оставлять в тарелке. Не показывать чувство голода, есть по возможности меньше. В большой компании не берут себе середину арбуза, это доля старшего;

– для молодого человека предосудительным считали длинные стариковские рассуждения. Философские, мудрые рассуждения достойны стариков;

– колебания, рассуждения для молодых воинов считались предосудительными. Считалось, что им надо больше действовать, чем рассуждать. «Далеко смотрящий (думающий о последствиях) – за кровь отца не отомстит», – гласит черкесская пословица. Во время войны нет времени на рассуждения, решения принимаются мгновенно. В этом сходство с пехотным уставом Советской армии: «В бою правильным решением для офицера является первое решение».

Культура дворянской вражды

Культура дворянской вражды включала в себя следующие положения:

– нельзя браниться и отвечать бранью на брань (на брань отвечают оружием);

– нельзя отвечать низостью на низость;

– нельзя нападать на безоружного, на человека, принимающего пищу, неодетого, убивать человека в доме;

– встретив кровника, виновный первым не нападает (первый выстрел, первый удар за обиженной стороной);

– на людях, в общественных местах, при женщинах, в присутствии уважаемых людей категорически запрещается выяснять отношения;

– младший по возрасту кровник мог на людях оказывать мелкие услуги старшему по возрасту кровнику;

– если на свадьбе сталкивались кровники, виновной стороне предписано покинуть собрание;

– нельзя отклонять вызов; с отклонившим вызов на поединок могли поступить как с «убитым» – отобрать у него оружие, что считалось позором;

– нельзя звать на помощь, даже если врагов много, и они вероломно напали;

– запрещено просить пощады у врага;

– нельзя отказываться выйти из дому, если вызывают незнакомые люди или даже враги.

– если вызывали знакомые, друзья (кого узнавали по голосу), запрещалось спрашивать; куда и зачем (на войну, в набег или на пир);

– для уорков (в отличие от других сословий), категорически запрещалось отдавать во временное пользование личное оружие, папаху, коня (в отличие от простолюдинов) даже старику. Это считалось потерей боеспособности (могли даже лишить дворянского звания). В этом отношении дворянский кодекс совпадает с современным воинским уставом. Даже командир полка не может отобрать оружие у военнослужащего – только трибунал может лишить солдата оружия. Папаха олицетворялась с честью. Папаха являлась замещением элемента оборонительного вооружения – шлема. Ее не снимали днем, только когда ложились спать. Мужчина без головного убора на людях не появлялся и даже в доме, в кругу семьи, не снимал его. До революции эфенди из села Зеико (современная Карачаево-Черкесская Республика) Наптугов был отправлен депутатом по поручению сельского общества в Тифлис к наместнику Кавказа. Это было в 1916 г. Наместником Кавказа в то время был брат царя Михаил Романов. Из-за того, что адъютант наместника в чине полковника потребовал снять папаху, он вернулся обратно. Али Шапаров, дед нашего информатора Мухамада Шапарова, с восхищением рассказывал об этом, гордясь, что тот поддержал честь адыгов, хотя Наптугов был врагом Шапаровых;

– признавать достоинства врага. Личного врага не порочили (по уорк-хабзэ врага могли хвалить, отдавая дань его храбрости, уму, этикету);

– из-за того, что победили врага, его достоинств не умаляли;

– считалось, что враждовать с ничтожным человеком, не обладающим ни умом, ни мужеством, нельзя. Это считалось предосудительным. Черкесские дворяне гордились своими врагами. В этом смысле они человеку низкого происхождения могли простить то, чего не могли простить равному;

– очень строго относились к выбору врага. Ни за что не удостаивались сделать врагом недостойного, только равного;

– убитого врага укрывали буркой, стреножили его лошадь, а его родственникам сообщали, где находится тело, и имя того, кто убил, – «кровь не прятали»;

– или же сами могли отвезти к родственникам убитого. При этом родственники в этот момент по обычаю не могли мстить убийце;

– при общенациональной опасности личные враги на время оставляли вражду;

– для уорка забывать о кровной мести было предосудительно. Этот институт поддерживал честь и воинственный дух народа;

– считали крайней низостью оскорбление другого народа. Всякое оскорбление другого народа благородный для себя исключал. Они понимали, что в любом народе есть благородные, мужественные и есть подлые и трусливые. О другом народе они судили по лучшим представителям. О человеке недостаточно благородном говорили: «Уэркъныкъуэ» (полууорк) – не по сословному происхождению, а по личным качествам.

Правила воинской жизни

– запрещено сдаваться в плен с оружием. В истории не было случая, чтобы уорк добровольно сдался в плен с оружием. Если благородный человек попал в плен по не зависящим от него причинам, то существовала культура обращения с человеком благородного происхождения и простолюдином. Последнего могли продать в рабство, использовать на работах, не очень стесняя его свободу. Дворянина заковывали в железо, говоря, что настоящего мужчину может удержать в плену только железо. Считалось крайней низостью унизить такого пленного. В этом отношении дворяне на Кавказе строго соблюдали между собой эти правила. Дворян нельзя было обращать в рабство. И этого правила придерживались дворяне всего Кавказа. Их освобождали за выкуп;

– во время войны было для уорков недопустимо: самовольно уходить из отряда, ослушание, невыполнение приказа военачальника, даже если он был их личным врагом. Во время боевых действий дворяне подчинялись беспрекословно, что делало воинские подразделения «аристократических» адыгов (кабардинцы, темиргоевцы и др.) более эффективными. Неповиновение военным начальникам исключалось. В этом отношении уорки были настоящими офицерами;

– настойчивость в наступлении, стойкость в обороне. Неудачи не вносили панику в дворянское войско;

– отношение к ранам: терпеливость в перенесении боли. Стонать, жаловаться уорку запрещалось (для простолюдина не запрещалось). В европейских армиях тяжелораненые выходили из боя, у адыгов тяжелораненые продолжали сражаться до самой смерти;

– терпеливость к боли воспитывалась с детства, в том числе у девочек-дворянок;

– застонать при женщине – позор;

– готовность к смерти (черкесские наездники возили с собой саван). Внутренне и внешне спокойно относились к смерти;

– для князей и дворян жить долго считалось предосудительным – значит, был недостаточно инициативен, храбр в бою. Седовласого князя могли упрекнуть, что он дожил до седых волос;

– смысл жизни уорка – умереть достойной смертью во имя Родины или чести личной и своего народа;

– во время войны бросаться на добычу для дворян было предосудительно (это предоставлялось простолюдинам). Имущество было для них второстепенной важностью;

– в набегах – другое дело, а на войне все брали простолюдины. Но и здесь всю добычу домой не везли, а раздавали малоимущим. Достаточно было похвалить одежду у дворянина или вещь, и это всё немедленно дарилось. За исключением папахи, личного оружия и боевого коня;

– князья соблюдали уоркхабзэ особенно строго;

– во время войны необходимо проявлять гуманное отношение к пленным, раненым, женщинам, старикам, детям, заложникам.

Взаимоотношения между сословиями и внутри сословия

Взаимоотношения между князем и уорком находились в пределах взаимоуважения и сохранения личного достоинства. Если кто-то выходил за пределы этих отношений, то дворянин мог разорвать вассальные обязательства, но при этом должен был вернуть «уорк-тын» (дворянский подарок), полученный от князя во время поступления на службу. Черкесские дворяне, как и европейские, пользовались правом свободного отъезда. Чем больше было у князей своих личных дворян, тем больше было их военное могущество и авторитет, поэтому они всячески старались не доводить до такого разрыва и поддерживать хорошие отношения со своими дворянами, одаривать их, уважать их личные заслуги и отмечать их;

– между князьями споры решались с помощью посредников из княжеского сословия, между дворянами – из дворянского сословия. Действовало правило: «Уорк не может быть судьей в своем деле». Отказаться прийти на вызов в суд посредников из своего сословия дворяне не могли;

– личное достоинство даже крепостного крестьянина ни князь, ни дворянин не мог унизить. Их взаимоотношения с крестьянами были похожи на взаимоотношения в армии офицера с сержантским и рядовым составом. Они не могли задевать их личное достоинство, прибегать к рукоприкладству, давать клички. Крестьяне всех категорий пользовались правом ношения и применения оружия;

– по наездническому этикету большую часть добычи уорки раздавали своим крестьянам. Если уорк был храбрым, его крестьяне материально процветали (будучи часто богаче своего уорка). В плане накопления материальных благ для крестьян ограничений не было, на них не лежала обязанность оказывать покровительство и связанные с этим материальные расходы, они могли заниматься торговлей. Крестьяне и их владельцы относились друг к другу как родственники. Обиду, нанесенную своему уорку, крестьянин рассматривал как обиду, нанесенную ему лично, а уорк был обязан заступаться за своего крестьянина;

– с чужим крестьянином уорк старался не вступать ни в какие отношения: ни дружеские, ни вражеские, и мог простить ему то, что не мог простить равному себе.

Особенности семейной жизни аристократов

Аристократические  браки, как правило, заключались между представителями одной сословной группы (князья женились на княжнах, первостепенные, второстепенные и третьестепенные дворяне, соответственно, на женщинах из своей сословной группы);

– дворянам разрешалось жениться в молодом возрасте, чтобы могли оставить после себя потомство, так как они часто погибали в войнах и начинали воинскую жизнь в юном возрасте. Муж должен быть чуть старше. Крестьяне погибали реже, и по имущественным соображениям они часто женились в зрелом возрасте, так как им необходимо было собрать калым;

– дети князей и дворян никогда не воспитывались в своем доме, а только в чужих семьях, с которыми не было родственных отношений. Обычай аталычества действовал только в среде аристократических семейств;

– в отличие от дворян, взрослые дети князей после завершения обучения у аталыка не могли жить со своими родителями в одном дворе и доме. Княжеские сыновья жили только отдельно.

Рыцарское отношение к женщине

В обязанность дворян входит рыцарское отношение к женщине, а это:

– выполнять любую просьбу любой женщины, даже служанки (если это не противоречит его чести);

– любая чужая женщина могла прийти и пожаловаться уорку, что ее кто-то оскорбил (известному, как правило, своим мужеством). Обычай налагал на него обязанность требовать ответа от обидчика;

– обязанность уорка быть везде защитником чести женщины, при нем женщину никому не полагалось оскорблять;

– даже если женщина тебя оскорбляет, с ней нельзя входить в пререкания, нужно развернуться и уйти. То, что другому нельзя простить, женщине нужно прощать;

– женщина не могла быть ни объектом, ни исполнителем кровной мести;

– если в присутствии женщины уорк сказал неприличное слово, то он, чтобы загладить свою вину, должен был ее одарить;

– из уважения к женщине уорк при встрече с врагом или неприятным для него человеком ни в чем не проявлял своего отношения, избегал конфликта;

– оружие в присутствии женщин не обнажается.

Многие положения рыцарского кодекса «уэркъхабзэ», несомненно, вытекают из военного образа жизни и связанных с ним норм поведения. В качестве примера аналогии культурной модели, связанной с войной, можно привести средневековый японский кодекс чести самурая «буси-до» (путь воина), с которым «уэркъхабзэ» имеет и некоторые параллели, и определенные отличия.

Средневековый японский воинский этикет бусидо сложился в эпоху феодализма как этикет многочисленного сословия рыцарей-самураев, безоговорочно подчинявшихся своим владетелям – даймё. Бусидо – это самурайская мораль, морально-этический кодекс.

То же самое можно сказать и о воинском этикете черкесов XVI – первой половины XIX вв., сформировавшемся в среде составлявших значительную часть населения Черкесии дворян-уорков, единственными достойными занятиями для которых были война, пиры и охота.

Соблюдение кодекса «уэркъхабзэ» в полном объеме требовало от человека постоянных усилий в самосовершенствовании, сопряженных с различными ограничениями и борьбой с собственными слабостями. Недаром черкесы сравнивали путь совершенствования в хабза с трудным, долгим подъемом в гору: «Рыцарство – долгий (трудный) подъем».

Хотя рыцарский кодекс уорк хабзэ был очень требователен к своим носителям, и соблюдение его было сопряжено со многими неудобствами, он гарантировал человеку защиту его чести, уважение окружающих и высокое положение в обществе. Недаром черкесы говорили: «Уэркъбгызадэщ» – «Рыцарство – неприступная скала».

Дворянин в черкесском обществе не столько должность, сколько образ жизни, причем образ жизни настолько привлекательный, что все остальные слои общества смотрели на него как на образец для подражания.

В рамках одной статьи невозможно раскрыть особенности и многообразие аристократической культуры и рассказать подробней об аамстакябзе – абхазском кодексе. Но можно отметить, что духовные ценности, порожденные в среде высших сословий в феодальную эпоху, продолжают все еще оказывать влияние на сознание современных представителей всего черкесского народа.

В то же время очевидно, что идеология, возникшая в период господства военной аристократии в атмосфере феодальных войн, жестокости и насилия, не может быть перенесена полностью на современную почву и служить неким нравственным ориентиром. Тем не менее, следует признать, что в нынешний век господства культа потребления и стяжательства человечество испытывает дефицит как раз тех качеств, которые эта рыцарская идеология культивировала в среде своих носителей. Это – честь, достоинство, благородство, долг, ответственность, самопожертвование, взаимопомощь, альтруизм, приоритет общественных интересов над личными и т.д.

Возможно, в совсем недалеком будущем человечеству вновь придется вспомнить о них в целях самосохранения и выживания.

Асланбек Марзей,

кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела этнологии АбИГИ