…Не знаю почему, но каждое 14 августа – день, который навсегда врезался в память как день начала войны, день, который поделил нашу жизнь на «до» и «после», и к которому мы уже 32 года возвращаемся в памяти, ко мне наплывом приходят и добрые, красивые слова о моей родной Абхазии, о Сухуме. Может быть, чтобы уравновесить впечатления и утишить боль?..
Вот что сказал великий Антон Павлович Чехов: «Если бы я пожил в Абхазии хотя бы месяц, то, думаю, написал бы с полсотни обольстительных сказок. Из каждого кустика, со всех теней и полутеней на горах, с моря и с неба глядят тысячи сюжетов. Подлец я, что не умею рисовать». А вот мнение ученых: «Сухуму можно отдать звание одного из древнейших городов Черноморского побережья, где еще задолго до возникновения раннеантичного поселения находилось древне-абхазское поселение городского типа Акуа. Это название Сухума сохраняется в абхазском языке до сих пор…».
А вот слова наших гостей: «Здесь прекрасно уживаются и флёр старины, и разные стили архитектуры: модерн, мавританский, псевдорусский, готика, сталинский «ампир», советские новостройки. И все это на фоне пальм, олеандров, кипарисов, эвкалиптов, камфорных деревьев, где аромат кофе смешивается с запахом цветущего османтуса… А особенно Сухум красив и популярен летом. Люди гуляют на набережной, загорают на пляжах, по морю скользят лодки и прогулочные катера. Рестораны, летние кафе, кофейни всегда полны народом, там живо обсуждают городские новости и мировые. Особенны и жители, добрые, гостеприимные...».
Вот я и спрашиваю себя и других: «Можно не любить такой замечательный город?! Всё в нём дорого и близко и нам, жителям, и тем, кто к нам приезжает на отдых»…
…И вот день сегодняшний – 14 августа 2024-го. К моим добрым мыслям присоединяются другие. Мой гость Беслан Кобахия – сегодня он академик Российской муниципальной академии – и я уходим в воспоминания 32-летней давности. И вот что вспомнилось Беслану Валериановичу.
– Я никогда в памяти не расстаюсь с деталями 14 августа 1992-го. В то время я был председателем Госкомитета по управлению государственным имуществом и приватизации Абхазии, кабинет мой находился на площади Ленина, в сгоревшем многоэтажном здании Совмина (ныне это площадь В. Г. Ардзинба). В 9 утра я, как обычно, пришел на работу. Примерно к 11 часам позвонил в канцелярию Председателя Верховного Совета Республики Абхазия Владислава Григорьевича Ардзинба. Трубку телефона подняла начальник канцелярии Ирина Алексеевна Скрипнистая, я попросил её отнести на подпись Ардзинба документ, который уже несколько дней находился там. Она сказала, чтобы я перезвонил ей примерно через час. По прошествии этого времени, я позвонил и поинтересовался, как там дела с этим документом? В ответ я услышал ее предельно взволнованный голос: «Какой документ?! У нас война началась!» Я решил, что женщина паникует, ведь у нас что-то происходило в эти дни, что это – очередное напряжение, и решил, окончив срочные дела, поехать к ним. Однако через какое-то время позвонила моя супруга и почему-то шёпотом стала говорить: «У нас во дворе какие-то люди заехали на машинах, стреляют, открывают гаражи, забирают машины, мы боимся, все лежим на полу». А живём мы в районе Турбазы, в доме на 3-м этаже, в квартире родителей – Валериана Османовича Кобахия. Я её стал успокаивать, сказал, чтобы они не поддавались панике, что все наладится.
Сам же быстро поехал к Верховному Совету – в этом здании сейчас находится Администрация Президента Абхазии. В приемной было много людей. В тот день должна была состояться сессия Верховного Совета Абхазии, на которой рассматривался проект Тараса Мироновича Шамба о федеративных отношениях и разграничении полномочий между Абхазией и Грузией, чтобы документально все это оформить.
Документ был готов, сессия была назначена на 12 часов. Но к этому времени на Красном мосту в Сухуме уже начались активные боевые действия. Владислав Григорьевич собрал совещание, нас было человек 10-12. Он сказал: «Ситуация уже известна. Как нам быть дальше? Как вы считаете?» Каждый из нас высказал свою точку зрения, она у всех была одинаковой – надо сопротивляться. Страха не было, мы были все сосредоточены, о том, чтобы сдаваться и паниковать, даже речи не шло. После окончания совещания все разъехались, в здании, помимо меня, оставались несколько человек: помощник Владислава Ардзинба Беслан Барганджия, Ренат Карчаа – он работал на рации и все время вызывал кого- то, по ней, Юрий Квициния, Геннадий Аламиа, Зураб Ачба. Эти люди мне запомнились.