Например, как бойцы абхазской армии относились к грузинским военнопленным? Всегда ли гуманно? Ведь уважительное отношение к любому человеку, даже к врагу, как к самому себе, входит в нормы абхазского этикета. Рассказать об этом и многом другом я предложила Беслану Валерьяновичу Кобахия, известному общественному деятелю Абхазии, члену высшего совета Всемирного абхазо-абазинского конгресса, кандидату социологических наук, который во время войны возглавлял правительственную комиссию по делам военнопленных и защите прав гражданского населения.
– Беслан Валерьянович, расскажите, как во время войны создавалась эта комиссия?
– После того как 3 сентября 1992 года в Москве было подписано трехстороннее соглашение между Россией, Грузией и Абхазией о выводе грузинских войск из Абхазии, и Владислав Григорьевич вернулся в республику, он сразу же провел совещание для создания трехсторонней абхазо-российско-грузинской комиссии. В состав абхазской комиссии вошел и я. наша первая поездка состоялась в оккупированную Гагру в сентябре 1992 года. В Гагрской администрации было проведено заседание. Были уже первые пленные. Грузины всячески убеждали нас, что с их стороны нет ни одного задержанного абхазца. Оказалось, что в тюремной камере милиции, которая располагалась в пяти минутах ходьбы от администрации, сидели два абхазца. Они были задержаны за то, что у одного из них нашли нож, у другого – гранату. По такому принципу в тот период можно было посадить любого грузина, так как в Грузии в то время царил хаос. В итоге я добился, чтобы ребят отпустили. И когда я уезжал из Гагры, ко мне подошли знакомые и попросили помочь вывезти их из города. Я обратился к грузинской стороне и попросил дать возможность им выехать. Их мне удалось вывезти в Гудауту. Там ко мне подошли еще несколько человек, которые просили вывезти из Сухума своих родственников. Им тоже удалось помочь. После этого с аналогичной просьбой ко мне стали обращаться многие люди, ведь меня знал практически весь Сухум, так как я долгое время работал в комсомоле, был первым секретарем сухумского горкома партии, работал также председателем Госкомимущества Абхазии. И я вынужден был собрать свою команду, чтобы оказывать людям помощь. До марта я работал только с гражданскими лицами, а с марта – и с военнопленными. В начале войны ими занималось несколько ведомств. По этой причине начали возникать различные сложности. Владислав Григорьевич был обеспокоен этим. И он по этому поводу провел совещание, во время которого я предложил ему уполномочить одно ведомство, которое занялось бы делами военнопленных. Согласившись со мной, он тут же позвал своих помощников, чтобы они издали указ о создании Комиссии по делам военнопленных и защите прав гражданского населения. Мне было поручено возглавить эту комиссию. Только за войну нам удалось перевезти в Грузию свыше 10 000 людей грузинской национальности.
Когда мы освободили Сухум, оставалось еще много грузин, желавших уехать из Абхазии. Я пришел к Владиславу Григорьевичу и попросил его снять с меня обязанности председателя этой комиссии. У меня как у председателя Госкомимущества было много работы на тот момент. Вся Абхазия была разрушена, надо было проводить инвентаризацию и опись зданий. Он меня попросил не спешить, решить сначала вопрос с людьми грузинской национальности. Если среди них есть желающие уехать в Грузию, то организовать их отправку. Я попросил помочь мне с автобусами и соляркой, но с этим были проблемы. По городу, конечно, ходили автобусы, но люди воспринимали их как трофей, и мы их взять не могли. Пришлось идти к начальнику Сухумского гарнизона Гиви Камуговичу Агрба. Он нам дал несколько «икарусов», которые мы расставили в определенных местах в Абхазии. Ежедневно на них мы отправляли грузин в Грузию. После войны было отправлено в Грузию 40 тысяч людей. Это были гражданские лица.
Но мы никого не выгоняли из Абхазии, заходили в каждый уезжающий «икарус», и говорили, что мы никого не выселяем из Абхазии, так как такого решения у абхазского правительства не было. Они уезжали, потому что сами этого хотели. Если кто-то желал остаться, запретов с нашей стороны не было. Все было достойно, поскольку мы действовали от лица государства.
– Много грузинских военнопленных оставалось после войны?
– После войны у нас оставалась группа грузинских военнопленных во главе с известным в Грузии армейским генералом Зурабом Мамулашвили.
– Как они попали в плен?
– Мамулашвили был генералом железнодорожных войск Грузии. Их прислали сюда охранять Сухумскую ГЭС. В этой местности располагалась группа Лесика Цугба. Несколько дней там шли ожесточенные бои. В итоге наши бойцы взяли в плен генерала Зураба Мамулашвили. Его уговорили дать приказ своим подчиненным, чтобы они не сопротивлялись. Иначе было бы много ненужных жертв. Тогда к нам попало в плен свыше 50 грузинских бойцов. В их числе был и сын Зураба Мамулашвили – Мамука, который сейчас воюет на Украине. Тогда ему было четырнадцать лет. Его мы не содержали в камере, поскольку он был несовершеннолетним. Отдали в абхазскую семью Цугба, где смотрели за ним, как за своим ребенком. сейчас свою жизнь он посвящает тому, что вербует добровольцев из Грузии на Украину. (Создал подразделение добровольцев под названием «Грузинский национальный легион».) Уже сколько грузин там погибло и будут погибать...
– На кого тогда обменяли группу грузинских военнопленных?
– В конце октября мы обменяли их на наших ребят, которые оставались в грузинском плену. Среди них был Михаил Демьянов – доброволец из Санкт-Петербурга, кстати, друг Мушни Хварцкия, и еще несколько ребят.
– Насколько быстро во время войны грузинские военнопленные, попавшие к нам в плен, передавались официальным органам власти?
– Наша комиссия имела возможность работать в основном на территории Гумистинского фронта, так как на Восточном фронте была партизанская война. Строго очерченной линии там не было, хотя наши ребята занимали различные позиции. Здесь, по Гумисте, была линия фронта, и мы четко знали, где какие подразделения расположены. Все попавшие к нам военнопленные сразу же передавались центральным властям. Мало кто знает, но в Гудауте была организована гауптвахта (место для содержания арестованных военнослужащих). Всех, кто проштрафился во время войны, тоже сажали на гауптвахту, в том числе и абхазцев. Она была разделена на две части. В одной части сидели наши, в другой – грузинские военнопленные. Условия содержания были абсолютно одинаковыми. Когда было жарко, несколько раз в неделю привозили машину с водой и устраивали банные дни. Отношение к военнопленным было совершенно гуманным. Более того, мы вплотную работали с Международным комитетом красного креста. В Гудауте находилась представительница из Женевы. Как только появлялись военнопленные, мы сразу заявляли об этом в МККК, так как действовали согласно Женевской конвенции по военнопленным. Мы строго её соблюдали. Так как Абхазия тогда заявила себя государством и соблюдала все международные законы. За всю войну ни один военнопленный с нашей стороны не погиб. Наоборот, было много раненых военнопленных, их лечили, и ни один из них не умер.
– Легко ли было вернуть бойцов, которые были в грузинском плену?
– В начале войны мы меняли всех на всех. Мы десять человек отдавали, они пять.
– Почему была такая разница?
– После передачи наших бойцов выяснялось, что на той стороне есть еще пленные бойцы абхазской армии. Они держали их у себя в подразделении, не передавая центральным властям. Для чего это делалось? Они надеялись, что если кто-то из их подразделения попадёт в плен, будет возможность обменять их. Когда мы это поняли, перестали менять всех на всех, стали менять человека на человека. Это сразу повысило ответственность с грузинской стороны.
Очень часто грузины плохо относились к пленным, избивали и убивали их. В плену были не только ребята, воевавшие с оружием в руках, но и деятели культуры. Например, писатель Джума Ахуба. Сколько мы за него боролись. Его супруга Людмила Сангулия, когда его взяли в плен, пришла ко мне. Огромные усилия тогда мы приложили, чтобы вытащить его оттуда. Как там с ним обходились, он все это позже опубликовал в своих воспоминаниях о войне.
Был также случай с Джоном Дзидзария, воевавшим в знаменитой группе «Бабаду», которая почти полностью погибла 15-16 марта. Плененного Джона привезли в село, где хоронили грузинского гвардейца, чтобы публично казнить его. Его подвели к гробу погибшего и потребовали, чтобы он встал на колени и покаялся. Он молча встал на колени перед гробом, поцеловал землю, резко опрокинул гроб, встал и закричал: «Вы, гады, знайте, что абхаз становится на колени тогда, когда целует родную землю, а теперь убивайте» …и кинулся на толпу. Его повалили, увели в сад и зверски убили. К сожалению, такие факты имели место быть. С нашей стороны ни одного подобного случая не было. Мы по-другому себя вели.
У нас люди в тот период подчинялись приказам. Абхазцы законопослушные, когда они понимают, зачем они это делают.
Нынешнее время нам кажется безмятежным. Мы в непростое время живем. Все зависит от того, как будут развиваться действия на Украине. Если там пойдет не по желательному для нас сценарию, то нам не избежать войны. Нам не нужна еще одна война. Спасибо абхазским ребятам, которые сегодня защищают Донбасс, они защищают и Абхазию.
– Какие эмоции вы испытали, когда наступила долгожданная победа?
– Когда мы взяли Сухум, ощущение было неописуемым. Удивительно, но мы в победе не сомневались. Рационально это объяснить невозможно. Все военные специалисты того периода предсказывали нам поражение. Если брать людские, военные, финансовые, дипломатические ресурсы, то их у нас было меньше, но мы победили.
– Что нам помогло выиграть в этой неравной схватке?
– Нам помогла, во-первых, сильная генетическая память. У нас было сильное абхазское царство, которое спустя 1000 лет смогли возродить Нестор Лакоба, Ефрем Эшба и Наколай Акиртава. В 1921 году благодаря им была создана Абхазская Советская Социалистическая республика. Она, правда, просуществовала до 1931 года. Когда не стало Нестора Лакоба, Абхазия как автономная республика вынуждена была войти в состав Грузии.
Всё равно мы сохранили свою государственность, имели собственную Конституцию и всю необходимую государственную атрибутику. Во-вторых, нам помогла победить наша безусловная правота. Напав на нас, с нами обошлись несправедливо. В-третьих, возможно, сработало и осознание своей неправоты со стороны Грузии. Ведь во время войны мы сражались за свою Родину, а они – за сохранение целостности своей территории. Конечно, дух Владислава Ардзинба сыграл серьезную роль в победе. Потому что он начал сопротивляться, когда не было никаких шансов, поверил в народ и в нашу победу.
– Сегодня 30 лет нашей государственности. Все ли ваши надежды оправдались?
– Конечно, мы хотим лучшей жизни. Но у нас не так все плохо, как кажется на первый взгляд. Есть куда стремиться, есть что менять, что совершенствовать. Соглашусь, иной раз в борьбе власти и оппозиции мы не видим берегов. Но нам необходимо научиться быть терпимее друг к другу, научиться жить по закону. Это упорядочит наше общество. Мы будем понимать, что можно делать, а чего нельзя. Но мало принимать законы, необходимо их соблюдать.
– Каким вы видите будущее Абхазии?
– Хотелось бы видеть Абхазию мирным, демократическим, процветающим государством. Собственно говоря, оно так обязательно и будет. Мы приняли решение воссоздать свое государство, мы по этому пути и идем. Кто нам может отказать в этом праве? Всё, что нам необходимо – устроить порядок внутри страны.
Необходимо заниматься развитием нашей культуры и Апсуара. Апсуара будет хорошо работать, когда мы начнем соблюдать законы. Когда нет законов, начинают работать другие законы, которые приводят к вседозволенности. Это приводит ко многим нежелательным последствиям. Повторюсь, необходимо научиться быть терпимыми друг к другу, давать команде, которая приходит во власть, поработать до конца срока. Если они совершают государственные преступления, которые нарушают Конституцию Абхазии, то должны начинать работать институты, созданные в Абхазии, – Конституционный суд, Верховный суд, Парламент. Нужно стараться все ситуации разрешать в правовом поле, а не на митингах.
– Беслан Валерьянович, спасибо за беседу. И с наступающим праздником Дня победы.
– И вас с наступающим! Мирного неба над головой.
Беседовала Эсма АРДЖЕНИЯ
