В начале книги на трех страницах автор излагает «истории» фамилий одно­сельчан (бывшие соседи): Амичба, Багапш, Джинджо­лия, Жанаа, Каджая, Логуа, Сангулия, Харания, Чхендже­рия и других. Так, согласно записям Р.Шларба, один из «батраков» получил свободу, прополов кукурузное поле на косогоре сверху вниз, пред­ков троих «батраков» купил вместе с земельным участком князь Агрба, а предков дру­гих двух «батраков» некий Шларба поменял на охотни­чьих собак. Один из «батра­ков» не имел собственной фамилии и фамилию ему дал Теб Шармат, живший в со­ветское время. И еще одного «батрака» ставили вместо рогатули под жердью, на ко­тором варилось мясо в котле. Называет фамилии и других жителей села Джгярда, ко­торые якобы скрывались от призыва в армию во время Отечественной войны. Все это автор книги «написала со слов» своего отца – Шоты Шларба.

К моменту выхода книги Рицы Шларба мной уже была издана книга по истории ро­дословной фамилии Харания с соответствующими ссылка­ми на труды абхазских и рус­ских ученых. Моя книга под названием «Путь к истокам» была издана в Краснодаре в 2019 году. И Рица Шларба не могла не знать, какой может быть возмутительный резо­нанс представителей оскор­бленных фамилий. Ведь она пишет: «Показательно, что потомки зависящих сословий в ходе анкетирования ни разу не указывали на социальную принадлежность своих пред­ков. Ныне они относят себя к «анхаюы» и воспринимают любое сомнение собеседни­ка в их принадлежности к этому сословию как тяжкое оскорбление. Знакомые (од­носельчане) во избежание конфликтов предпочитают не затрагивать этой опасной темы в присутствии предста­вителей бывших зависимых сословий».

История нашей фамилии ин­тересовала меня еще с юных лет, сбором материалов я за­нимался более трех десятиле­тий.

Мой дед, Хазарат Хандуго­вич Харания (1864 – 1957 гг.), и мой отец всегда тверди­ли мне, что мы чистой крови крестьяне, что наш предок в Джгярду пришел с молодой умыкнутой им женой рода Хеция с Кавказских гор, перейдя речку по одинокому бревну. Но никогда они не говорили название местности, откуда он пришёл, так как они это забыли… Впервые название этого села (места) я узнал от академика Шоты Констан­тиновича Аристава. Когда, рассказав о предании моих предков, я спросил, знает ли он, где в старину переходи­ли через одинокое бревно в горах наши предки, Шота Константинович пояснил, что эта местность называется Ах­чипса, а «бревенчатый мост» находится на пути к морю у истоков реки Бзыбь. Узнав эти подробности, я сразу же, а это было в 1991 году, начал писать историю нашего рода. Закончил рукопись в 1995 году. За это время для сбора дополнительных материалов два раза ездил в Турцию, где общался с потомками махад­жиров, три раза побывал в Ка­рачаево-Черкесии. Здесь, по преданию, вернувшись из ма­хаджирства, поселился один из наших предков по имени Каимат, так как жандармы не пустили его на территорию Абхазии.

В процессе сбора материа­лов по истории нашего рода я окончательно убедился в том, что мы, род Харания, как го­ворил мой отец, «чистой кро­ви крестьяне» по следующим свидетельствам:

1. Поселившегося во вто­рой половине 17-го века в селе Джгярде нашего первого предка по патронимии назы­вали Гядж-ипа. Поэтому всех нас потомки Гяджа называли Гядж ипацва.

То, что Гядж (на абхазском правильно «Ӷьаџь») – имя одного из влиятельных пред­ставителей фамилии Харания, ставшее родословным анто­нимом, подтверждает абхаз­ский ученый Г.А. Дзидзария в труде «Народное хозяйство и социальные отношения в Аб­хазии в 19-м веке» (стр. 20): «Слово «ипа» означает «его сын». Дело в том, что абхаз­ские фамилии подразделя­лись, если можно так сказать, на подроды, которые шли нис­ходящей линией от какого-ни­будь замечательного предка. В литературе прошлого столе­тия на указанное явление об­ратил внимание А.Н. Введен­ский. Он в качестве примера приводил отхарского Чачба «Шервашидзе», носившего имя своего прадеда «Тоулах, Тоулах-ипа».

2. Наш предок Гядж-ипа, который переселился в село Джгярда с умыкнутой им мо­лодой женой, явился к князю Арютаа в качестве гостя из далёкой Ахчипса и вверил ему свою судьбу.

«К обычаю гостеприимства в Абхазии часто прибегали в случаях, когда тому или ино­му лицу угрожала какая-ни­будь опасность. Такое лицо в качестве «асаса» приходило к новому патрону и вверяло ему свою судьбу (там же, стр. 341). Наблюдалось переселе­ние крестьян в Абхазию также извне, в основном вследствие тех же причин, о которых го­ворилось выше. Такой при­ток наблюдался особенно из горских абхазских и адыгских племен, Мегрелии и Гурии» (там же, стр. 344).

Князь Арютаа принял гостя (Гядж-ипа) и наделил его зем­лей, на которой последний обосновался.

Судя по всему, Гядж-ипа не имел никакого отношения к челяди. Будучи слугой, он не смог бы умыкнуть девицу и явиться к феодалу, чтобы напроситься на временный приют, и у нее наверняка на­шлись бы родственники, ко­торые защитили бы ее честь. Да и само положение слуги не позволило бы ему приобрести землю у феодала и поселить­ся на ней.

3. Переселение первого Гядж-ипа из Ахчипсы в Джгяр­ду не было случайным, оно имело свои предпосылки. Од­ним из предпосылок явилось массовое переселение князей Маршания линии Таташа в село Джгярда. Как подтверж­дение к сказанному, привожу цитату: «Цебельдинский при­став Ф. Я. Лисовский сообщал начальнику штаба отдельного Кавказского корпуса генерала Коцебу от 8 февраля 1839 года о таком случае. Лет около 200 тому назад князья Маршания линии Таташ переселились из Ахчипса в Цебельду. Впо­следствии, не находя там «до­вольно жизненных удобств», они купили в Закодорщине у князя Таскача Ачба «землю, именуемую Джгерда», запла­тив двадцатью людьми (в де­нежном выражении около 10 500 рублей серебром).

За период проживания Гядж-ипа в селе Джгярда до махаджирства фамилия Хара­ния (Гядж-ипа) разрослась до 34 семейств, 33 из которых в 1868 году ушли в махаджир­ство. И только семье Хандуга удалось избежать этой уча­сти. От них произошли мы.

4. Сын Хандуга Хазарат (ему тогда было 5-6 лет) – отец моего отца, т.е. мой дедуш­ка. Он рассказывал, что ког­да Хараниевцев турецкие аскеры согнали на корабль, он со своей матерью – Хикой Папаскир, находился в Куто­ле в гостях у бабушки. Когда корабль стал отплывать от берега, Хандуг спрыгнул с па­лубы и доплыл до берега под пули аскеров. Чудом уцелев, он забрал жену и сына, вер­нулся в свой дом. От него и произошли все Харания, жи­вущие в Абхазии.
5. В период махаджирства были известные представи­тели рода Харания. Один из них – Кублух Гядж-ипа. О нем помнили старожилы села Джгярда. Он был членом дво­рянского суда и «правой ру­кой» джгярдинского дворяни­на Амаршана. Как-то у этого Амаршана возник серьезный спор с атарским Амаршаном. Для разрешения спора была назначена встреча в безлюд­ном месте. И только благода­ря Кублуху Харания кровопро­литие было предотвращено. Об этом рассказал мне мой сверстник Славик Бигвава в селе Атаре со слов своей ба­бушки, которая говорила, что Кублух славился как оратор, он даже самые сложные спо­ры разрешал мирно.

О том же рассказывал сам Шота Шларба, кому посвя­щена книга Рицы Шларба «Мужчина, о котором слагают стихи. Шота Шларба: жизнь, судьба, время». Он говорил, что Кублух с другими членами дворянского суда разрешал споры под большими оре­ховыми деревьями в центре села Джгярда.

В работе профессора Г.А. Дзидзария читаем: «О соста­ве таких судов можно судить по селу Джгярда, где в 1866 году общинным старшиной являлся князь Хасан Марша­ния, судьями – князь Салы­бей Ачба и дворянин Хусейн Чргыба, выборными – дворя­нин Дыдын Руфта, анхаюц­ва Муса Амичба, Мурзакул Иванба и Коблух Харания». Из этого следует, что Кублух и другие Харания (Гядж-ипа) слугами быть не могли.

6. Автор статьи «Несколько слов о применении народных обычаев к судопроизводству в Абхазии» А.Н. Введенский свидетельствует, что в состав судов вовсе не допускались не только ахашвала, но и анхуюы, «более других нуждающихся в защите и без того не слишком широких прав их».

Чтобы мои доводы, осно­ванные на словах моего деда Хазарата Хандуговича Ха­рания, отца Леуа Харания, а также Шоты Арстаа о том, что первый Гядж-ипа (Хара­ния) переселился в Джгярду из Ахчипсы, не были сомни­тельными, сообщу, что пере­числяя турецкие села, куда поселили махаджиров из Ах­чипса и Псху, один из авто­ров книги «Джигетский сбор­ник» В.А. Чирикба называет село Хаджисулеёманбе, где встречается фамилия Хеция (Бабал-ипа), и село Ярджи (куарацәгьа), где прожива­ют представители фамилии Гяджба, Гядж-ипа, Гяджаа. В скобках указано: «ветвь фа­милии Харания».

Своим окончательным про­зрением я обязан другому ав­тору «Джигетского сборника» Д.К. Чачхалиа, который пи­шет, что жители Ахчипса счи­тают себя настоящими абха­зами (Апсуа цқьақәа), страну своего происхождения – Ап­сны (Абхазия). Яркая абхаз­ская самодостаточность нашла свое отражение и в афори­стическом фольклоре народа Ахчипса. «Боже, храни честь абхазскую», – провозглашают жители Ахчипсы в начале за­столья (зафиксирована этно­графом Алиной Ачба). И мой отец Леуа Харания каждый раз перед трапезой обращал­ся к Всевышнему: «Господи, сохрани наше апсуара. Избавь нас от страданий».

Исходя из вышеописанного, полагаю, что можно сделать следующие выводы: утверж­дение, что фамилия Харания относится к сословию «аху­юы», не обосновано; предста­вители рода Харания, потомки истинных абхазов – ахчипса, издревле являющиеся жите­лями Абхазии, были и есть крестьяне.

Владимир ХАРАНИЯ