Поздоровались. Я назвал себя: «Сотрудник Централь­ной научно-исследователь­ской лаборатории по туризму и экскурсиям ВЦСПС».

Протянув руку, молодой че­ловек сказал: «Джума Ахуба. И давай на ты». «Согласен», – ответил я, про себя отметив простоту и легкость в обще­нии с этим человеком. С тех пор мы периодически встре­чались на разных форумах, мероприятиях, просто в горо­де. Подружились.

Узнав однажды, что мы с Юрием Николаевичем Воро­новым работаем над книгой «Исторические памятники Аб­хазии», для которой я делаю фотоснимки, Джума спро­сил: «А Кодорскую крепость ты снимал?» «Нет, а где она находится?» «Около моего родного села Атара в Очам­чырском районе, я в детстве с пацанами часто там бывал». «Можешь показать, у меня мотоцикл. Съездим?» «С удо­вольствием!»

И уже на следующий день я заехал за Юрой Вороновым и за Джумой, и мы втроем пока­тили к Кодору.

Кодорская крепость пред­стала перед нами полностью заросшей кустарником и де­ревьями.

Пригодились небольшие топоры и ножовки, которые я всегда вожу в багажнике. Мы принялись вырубать кустар­ники на развалинах. Порабо­тав пару часов, сели передо­хнуть.

Вдруг заметили движущу­юся огромную копну кукуруз­ной чалы. Джума сказал, что это идет его батя, и не ошиб­ся.

Это действительно был Виссарион Ахуба, отец Джу­мы.

Их дом был недалеко от крепости.

Поздоровались, Джума представил отца нам и нас ему. Старик искренне был рад видеть сына и его гостей. «За­канчивайте работу, – сказал он на довольно чистом рус­ском языке, – и приходите до­мой, вместе пообедаем».

Закончив расчистку кре­пости и сфотографи­ровав ее, мы сели на мотоцикл и поехали к дому Джумы. Обычная для абхазов усадьба. Большой дом, малый дом, колодец. Ровная поляна перед домом, кругом чистота, по­рядок, трава скоше­на, по забору вьется изабелла – черный сладкий виноград, у ворот несколько дере­вьев хурмы, инжира, куст кизила с крупны­ми красными ягодами и огромное дерево шелковицы. На заднем дворе – кукуруза, фа­соль.

Пока мы совершали экс­курсию по усадьбе в сопро­вождении Джумы, его мама накрыла стол – он из досок, чисто выскобленный, без ска­терти и салфеток, как в древ­ности было у абхазов. На сто­ле и мамалыга, и асыцзбал, и вареное мясо, сыр и графин с прозрачнейшей чачей, и бе­лое вино в запотевшем глиня­ном кувшине.

Виссарион налил по стопоч­ке чачи и, пожелав нам хоро­шего аппетита, выпил ее. Мы последовали его примеру. Потом он налил из кувшина вино и провозгласил тост за тамаду, предложив избрать тамадой Юру Воронова. Мы поддержали, и пришлось на­шему Юрию Николаевичу ве­сти стол. И он его провел с полным знанием всех абхаз­ских застольных правил.

В моей памяти навсегда остались приветливые лица семьи Ахуба и теплые слова, сказанные от души и запав­шие в души.

Уже в послевоенные годы мне довелось несколько раз пообщаться с Джумой. Пом­ню, мы долго говорили с ним после похорон Юрия Воро­нова. Очень впечатлили его рассказы об испытаниях, вы­павших на его долю во время войны, о варварских деяниях грузинских боевиков, свиде­телем которых ему довелось быть. Перед отъездом в Из­раиль мы с Джумой не встре­тились, но за его творчеством я всегда следил и восхищался им.

Весть о кончине 13 января 2019 года известного абхаз­ского писателя, публициста, переводчика классической литературы на абхазский язык и моего доброго друга Джумы Виссарионовича Ахуба стала для меня тяжелым ударом.

Его книги «Кто бросит ка­мень», «Благословите нас, горы», «Войны уже не было» и другие стоят в моей библиоте­ке в городе Тверия.

Его патриотизм, его нетер­пимость к насилию, его высо­кая духовность – отличитель­ные стороны его творчества. Его, писателя, читатели ценят сегодня и будут ценить всег­да.

Владимир ЛЕВИНТАС, член Союза журналистов Абхазии

г.Тверия, Израиль