А по стенам здания шли огромные трещины, которые бросались в глаза и сна­ружи, и внутри, и не скрыть их было даже канцелярской мебе­лью, стоявшей в кабинетах. Не­сколько лет назад эти два здания снёс частный предприниматель и на их месте построил дере­вянные домики гостиничного типа. И пошёл по Абхазии оче­редной скандал, даже на уровне Министерства культуры, мол, снесены памятники архитекту­ры. Но если они относились к памятникам культуры, то ещё в советское время, как, впрочем, и в наши дни, должны были бы находиться в нормальном состо­янии, ремонтироваться, консер­вироваться соответствующей го­сударственной службой. После Отечественной войны 1992-1993 годов, при нашей бедности или невнимании, эти здания пришли в ещё большую непригодность и разруху, в них никакое учреж­дение не располагалось. Есте­ственно, на них положил глаз человек, имевший финансовые возможности, а ему пошли на­встречу местные органы власти. Если бы этого не произошло, оставшиеся без полагающегося по их статусу (архитектурных памятников) присмотра и ох­раны эти красивые корпуса всё равно развалились бы. И зачем же надо было разводить руками и возмущаться? Что имеем – не храним, потерявши – плачем?! Да, это уже случившийся факт и ничего вспять не повернуть.

Ну, а как охраняются другие памятники, в каком они состоя­нии сегодня?

Признаюсь, что не все памят­ники истории, архитектуры и культуры я могла объехать по всей Абхазии и посмотреть, как они выглядят. Но материал к этой публикации собирала дав­но.

Начну с положительных фак­тов.

Постоянно и в чистоте со­держится памятник художнику Александру Шервашидзе-Чач­ба, который стоит перед здани­ем Абхазского государственного музея, потому что сотрудники этого музея следят за ним: чи­стят его, убирают территорию вокруг, кладут цветы. И это они делают многие годы.

За памятником Нестору Лако­ба в Ботаническом саду также следят сотрудники музея, кото­рые время от времени его чистят каким-то раствором, так как на нем постоянно появляется пати­на от внешних природных воз­действий.

Зато не повезло памятнику Еф­рему Эшба – соратнику Нестора Лакоба, также известному поли­тическому и государственному деятелю, одному из руководи­телей борьбы за установление советской власти в Абхазии. Он находится прямо напротив Су­хумской городской Администра­ции, в тени парковых деревьев. Пока была жива дочь Ефрема, Марина Эшба, автор этого па­мятника, она регулярно чистила его каким-то средством (сама об этом мне рассказывала), и он всегда стоял белоснежный. А сейчас на пол-лица пошли ко­ричневые пятна – будто ржавчи­на проступила.

Раз начала с работ Мари­ны Эшба, то скажу, что так же удручающе выглядят фигуры из скульптурного комплекса, посвя­щенного героям Великой Отече­ственной войны из села Лыхны. Расположен комплекс рядом с Лыхненской поляной, у авто­мобильной дороги. Ощущение, будто все фигуры комплекса покрыты черными покрывалами – работа времени, последствия осадков и т.д. А изначально они были белоснежными…

Здесь же в Лыхны несколько лет подряд наблюдаю за всё бо­лее прорастающим плющом и другой растительностью дворец владетельных князей Абхазии – древнее сооружение, представ­ляющее не меньший интерес, чем расположенный рядом храм Успения Пресвятой Бо­городицы. Когда люди приезжают на экскурсию в храм, они находят вре­мя, чтобы попасть и во дворец, потому что ма­нит он своим размахом и стариной, то есть своими развалинами. Но сколько времени он должен раз­валиваться? Пока камня на камне не останется? Или кого-то не убьёт эти­ми камнями?.. Да, перед входом во дворец висит металли­ческая вывеска, предупреждаю­щая о том, чтобы посетители не заходили за ограждение «из-за опасности падения камней». Но я в свое последнее посещение осенью с.г. никаких ограждений не видела, зашла, сфотографи­ровала, полюбовалась древней кладкой камней. Вслед за мной пришли из храма экскурсанты (не организованно с экскурсо­водом, а по два-три человека), также сфотографировали вну­три дворца тянущиеся в небо остатки стен, увитые поедающей зеленью…

Тут же на прекрасной и огром­ной Лыхненской поляне рядом с древними сооружениями сто­ит относительно современное здание, построенное на деньги гремевшего в свое время славой местного колхоза-миллионера. Это административный корпус, ныне также начавший разру­шаться: выбитые стекла, сгнив­шие проемы окон, портящийся паркет, ну и даже на лестницах следы (простите меня!) пребы­вания здесь скота. Словом, бес­хозяйственность, хотя несколько комнат двухэтажного комплекса заняты нынешней властью села. И эта власть могла бы сделать что-то, чтобы сохранить то, что досталось в наследство от одно­сельчан, трудившихся в недалё­ком советском прошлом усердно и без лени… Но это – другая история. Впрочем, это здание – тоже достояние истории, и оно не должно начать разваливаться уже сегодня, при всей нашей ны­нешней бедности.

Года три назад я говорила с главой сельской Администрации о состоянии дворца, что надо бы если не консервировать, на что нужны большие средства, то хоть очищать время от времени от растительности, а там уже и деревья растут, привлекать для этого сельчан. Глава мне ответил, что у него других дел полно…

…Две высокие известковые печи конусообразной формы на берегу Баслы близ Ореховой рощи давно стали объектом вос­хищения всех, кто бывает рядом с ними. Не знаю, внесены ли они в список объектов памятников истории и архитектуры (их по­строили в 30-х годах прошлого века), но никогда не были обви­ты зеленым плющом, который, питаясь «соками» кладки печей, тихо начинает их разрушать.

Да что там печи, которым толь­ко будет сто лет вскоре?! А Бес­летский мост, датирующийся XI-XII веками? Его каменная арка также заросла плющом, который красочно уже свисает вниз к реке Басле. А вода еще больше даёт возможности расползаться растению по старинным камням уникального сооружения. Пом­ните, как мы возмущались, что грузины его называли мостом царицы Тамары? Как возмуща­лись, что втайне от нас они на эти мостовые камни наносили грузинские буквы, чтобы до­казывать, что наши памятники – это их памятники, свидетель­ствующие якобы о том, что Аб­хазия – это Грузия.

И как мы сегодня заботимся об объектах, свидетельствующих о нашей истинной истории?

А вот другой памятник, кото­рый не древний, а даже послево­енный, но на историческую тему. Памятник махаджирам на берегу моря в Сухуме, напротив прави­тельственного корпуса. Очень редко он блестит чистотой, элек­троподсветки по краю большого круглого постамента разбиты.

В недалеком прошлом у нас в республике функционирова­ло подведомственное Кабинету Министров РА Управление охраны историко-культурного на­следия Абхазии. Управ­ление существовало и в советские времена. Имело штаты соответствующих специалистов, транспорт и чёткие обязательства плюс финансирование на государственном уровне. Для возникшей работы на каком-нибудь объекте выезжала группа спецов. Потом в 2014 году зачем- то Управление ликвиди­ровали, вернее, ввели его в состав Министерства культуры, которое стало так и называться: Ми­нистерство культуры и охраны историко-культурного наследия Абхазии, и, наверное, какие-то функции охраны оно выполняло, в соответствующем отделе были штаты сотрудников, призванных охранять эти самые памятники. По крайней мере, помнятся публичные возмуще­ния Министерства по поводу передачи территории под двумя старинными, интересными в ар­хитектурном плане двухэтажны­ми домами частному предприни­мателю. (Смотрите начало этой публикации). А совсем недавно Министерство культуры переда­ло штаты по охране памятников городским и районным админи­страциям, а там, выполняя по­ручения властей о сокращении чиновничьих штатов, ликви­дировали и эти переданные им штаты.

Это мне подтвердили, напри­мер, в Гудауте, когда я, обойдя некоторые памятники и увидев их состояние, решила найти на месте отвечающих за них людей. Признаюсь, о том, что штаты на местах ликвидированы, я узнала еще в Сухуме. Но хотелось убе­диться самой. Так вот, выяснила, что при Гудаутской городской Администрации вообще было всего полштата на должность «смотрителя» памятников, а когда достаточно еще молодой человек ушёл, увы, из жизни в пандемийное время, эти полшта­та вообще ликвидировали для экономии.

Такой вот подход, так мы ду­маем о наследии, достоянии на­рода. Такие нововведения в госу­дарственных структурах…

Впрочем, что этот парень мог бы сделать с пол-оклада в три тысячи с чем-то рублей?!

Ещё лет пять назад я интере­совалась, как, впрочем, и ныне, нет ли при Сухумской городской Администрации штата, который бы занимал отвечающий за со­стояние столичных памятников человек. Нет такого штата, нет человека.

Может, стоит возродить к жиз­ни Управление охраны историко-культурного наследия Абхазии со всеми его функциями и права­ми? Ведь давно мы убеждаемся в том, что не всегда нужно отказы­ваться от прошлого – эффектив­ного, проверенного временем.

ЭПИЛОГ

Незадолго до начала грузино-абхазской войны 1992-1993 годов был кинут клич абхазской интеллигенции принять участие в очистке находящейся на высоте 350 метров над уровнем моря Анакопий­ской крепости на Иверской горе. Не знаю, кто был инициатором этой акции, но знаю, что проходила она не без ведома Констан­тина Константиновича Озган и руководства посёлка (тогда это был еще посёлок) Нового Афона. И, конечно же, в ней участвовали на правах хозяев афонские ребята Гиви Смыр, Руслан Пандария, Виссарион и Алхас Аргун и многие другие, которых сейчас мне не вспомнить. Много ребят было из Гудауты и Сухума, из Московской абхазской диаспоры, приехавших летом в отпуск или на каникулы. Целый день мы работали на горе, делая то, что было каждому под силу. И к вечеру с прибрежной центральной автотрассы уже стали видны стены и башня (наблюдательный пункт) оборони­тельного сооружения, построенного еще в VII веке н.э.

Это было началом…

После войны заботу об этом уникальном памятнике истории и архитектуры взяли на себя афонские патриоты. И не только об этом объекте, но и о келье Симона Кананита. На свои собствен­ные деньги и на вырученные деньги от продажи картин и скуль­птур местные художники при поддержке почти всех ребят Но­вого Афона они продолжали расчищать территорию крепости, укладывать ступеньки и строить перила к келье, находящейся на склоне Анакопийской горы, с правой стороны реки Псырцха. Се­годня эти два объекта находятся в ведомстве и под присмотром Национального Новоафонского историко-культурного заповедни­ка «Анакопия», директором которого является Алхас Валикович Аргун. И приятно становится на душе, когда в ночное время, про­езжая через город Новый Афон или просто гуляя в его прибрежной части, ты видишь высоко, будто звездочку (вернее комету) в небе, яркие подсветки отреставрированной Главной восточной башни. А днем весь комплекс цитадели со стенами оборонительных линий просматривается издалека, чего раньше не было, естественно. Я не знаю, из каких источников ныне заповедник берёт средства на содержание и реставрационные работы, но главное в другом – в том, что при горячем патриотизме, любви к своему краю, городу, деревне можно найти и средства, и способы сохранить и приум­ножить то, что досталось из прошлого. Во имя сегодняшнего и будущего твоего государства.

Заира ЦВИЖБА

На снимках: памятник Е. Эшба в Сухуме; внутренние стены двор­ца владетельных князей Абхазии в Лыхны.