С этой своей почтенной даты он и начал беседу:
– Мне 85 лет. За плечами долгая и наполненная самыми разными событиями жизнь. Но в памяти ярко живут дни и месяцы Отечественной войны народа Абхазии. И не буду скрывать, что порой не могу заснуть, порой просыпаюсь среди ночи от этих тяжелых воспоминаний. Получилось так, что семья моя осталась в оккупированном Сухуме. Потому и стал я очевидцем многих страшных жизненных событий. Анализировал тогда, да и сейчас продолжаю сравнивать, делать выводы. Наверное, многое вело к такому трагическому финалу. Ведь Абхазия с 1921 года имела статус Абхазской Советской Социалистической республики и входила в состав Закавказской Федерации наравне с Азербайджаном, Арменией и Грузией. Но Сталин и Берия, уничтожив почти все руководство Абхазии во главе с Нестором Лакоба, вогнали Абхазию в Грузию на правах автономии. С тех пор она стала Абхазской Автономной республикой в составе Грузии.
Естественно, народ был возмущен, периодически возникали протесты то в селе Лыхны на площади Лыхнашта, то в Сухуме, то в других местах. А Грузия продолжала ущемлять права абхазцев и увеличивала миграцию грузинского населения в Абхазию. Помню, существовал так называемый Абхазпереселенстрой, который занимался переселением грузин из глубинных районов Грузии – Мингрелии, Рачи, Лечхуми, Хевсуретии, Сванетии в Абхазию. Были организованы колхозы, построены домики для переселенцев. А абхазцы, как гостеприимный народ, чем могли помогали пришельцам, делились с соседями мебелью, посудой, одеждой, даже скотом. И чем отплатили им соседи, когда пришла беда? Они взяли оружие и пошли воевать против своих односельчан, соседей, нередко родственников....
И вот каким событиям, убийствам, зверствам, насилиям я стал свидетелем поневоле…
(Постараюсь пересказать, не упустив ничего из того, что увидели глаза и сохранила память Владимира Левинтаса.)
«Сухум. В районе Красного моста грузинский танк стреляет, и тут же на пригорке, за аптекой № 3, разлетается и загорается двухподъездный, двухэтажный деревянный дом, в котором жили четыре, как мне потом сказали, грузинские семьи. Раздаются автоматные очереди. Бешено несутся легковые машины. Лица людей полны ужаса. Крики: «Война!!!» Из-за колонны спортзала, укрывшись, я видел эту сюрреалистическую картину, как будто все это происходило не здесь, в родной Абхазии, в родном Сухуме, а на огромном киноэкране... Так началась война и для меня, и для всего народа Абхазии».
«К гастроному, что напротив кинотеатра «Сухум» на улице Орджоникидзе (теперь эта улица носит имя Юрия Воронова.– Л.Я.), подъехал БТР, разнес витрину, солдаты-грузины заходят в магазин и выносят оттуда спиртные напитки, колбасы, сыры, сгребают с полок тушенку, сгущенку, другие продукты и удаляются».
«Будни в оккупации. На улицу не выйдешь, мужчин отлавливали и посылали на Гумисту, где их заставляли убирать и хоронить в общих могилах грузинских солдат, погибших при наступлениях на абхазские позиции».
«Конечно, не могу не напомнить, как грузинские боевые вертолеты в первый день войны, 14 августа 1992 года, расстреляли отдыхающих на пляже сухумского санатория МВО, погибли два российских офицера и женщина. В Новом районе они ударили ракетами по девятиэтажному дому, там погибла молодая пара мирных жителей».
«Наши соседи по даче в Цебельде сваны Хвича и Гоча Виблиани сразу стали нести службу на Гумисте в составе грузинских войск. О них рассказывали, что, пытаясь сбить танковый снаряд, летящий со стороны абхазцев, они расстреливали его из автоматов. Иногда это получалось. Однажды Хвича промахнулся, снаряд взорвался рядом, ему осколком перебило артерию на шее, и он погиб. На его место встал брат Гоча, но вскоре и он получил ранение в ногу. А их друзья занимались еще и тем, что посылали к ручью за водой своих же новобранцев, предварительно устроив растяжку на тропе. Новобранец или был ранен, или погибал, а его автомат продавали, в городе он стоил от 500 до 1000 рублей. Желающие среди местного грузинского населения находились».
«Кем-то были приговорены к смерти мой друг – полковник милиции в отставке Владимир Илларионович Плевако и его супруга Анна – сотрудница Ботанического сада. Поздним вечером к их дому подъехали грузинские военные и стали кричать, чтобы полковник вышел. Оба вышли к воротам, и тут же раздались автоматные очереди. Аннушка погибла сразу, Володя был тяжело ранен».
«В одном из дворов в гараже стояла новая «Волга ГАЗ-31». Хозяева не успели её переправить в Гудауту. Грузинские гвардейцы взломали гаражную дверь и заспорили, кому достанется машина. Один из них, здоровый детина метра под два, расстрелял из автомата остальных троих, сел за руль и уехал, оставив трупы товарищей и открытый гараж».
«А однажды самолет «Су-24» с красными звездами на крыльях, прилетевший со стороны моря, разбомбил улицу Клухорскую, там в своем доме погиб отец близкой подруги моей жены. На перекрашенном самолете грузины бомбили Сухум, чтобы свалить это на Россию. И таких примеров за время войны не счесть».
«Еще одна ситуация, показательная для настроя того времени. Чтобы не отставать от абхазской действительности, быть в курсе того, что происходит на фронте, а там, кстати, воевали мои сын, зять и дочь, мы поздними вечерами старались на маленьком телевизоре, который заряжали от автомобильного аккумулятора, ловить Гудауту, Абхазское телевидение. Однажды все грузинские СМИ сообщили о смерти Владислава Ардзинба. Грузинское население города праздновало, на улицу вынесли вино, солдаты палили из автоматов в воздух.
В панике включаем телевизор, ищем Гудауту. Загорается экран, а там – живой Владислав Григорьевич с улыбкой говорит: «Слухи о моей смерти преждевременны. Рано радуетесь, господа, мы еще повоюем». Когда наутро я рассказал об этом соседям-грузинам, то разочарованию их не было предела, как не было предела и искренней радости русских, армян, греков, евреев…» – дополняет свои воспоминания Владимир Левинтас.
Он рассказывает также, как однажды со знакомым они шли пешком в Новый район через депо и услышали женский крик, бросились туда, но было уже поздно. Там лежала обнаженная молодая женщина без признаков жизни, а от этого места удалялись два грузинских солдата, волоча по земле свои автоматы. Несчастную прикрыли как смогли. Ничего другого предпринять в такой ситуации было невозможно – кому пожалуешься в городе, оккупированном убийцами, грабителями, насильниками?
Продолжая общение, мой телефонный собеседник перечисляет: все музыкальные школы в Сухуме были ограблены грузинскими гвардейцами, инструменты вывезены в Грузию; грузинские вояки несколько раз грабили Абхазский государственный музей: вынесли старинные ружья, народные музыкальные инструменты, сабли, пистолеты.
27 сентября в квартиру директора Абгосмузея Александра Миктатовича Тария, где он жил вдвоем с женой, ворвались грузинские гвардейцы, избили их и, затолкав в ванную, заперли дверь. На балконе они установили пулемет, и какое-то время отстреливались от наступавших абхазских воинов. Когда все стихло, Александр Миктатович, а им с женой к этому времени было уже за 70, выбил ногой дверь. Пришельцы уже сбежали. А с балкона Тария увидел то, что напрочь отогнало переживания от издевательства, учиненного над ними бандитами, – в город входили передовые отряды Абхазских войск.
Очень эмоционально Владимир Борисович вспоминает о своем большом друге и известном абхазском политике, общественном и государственном деятеле Юрии Николаевиче Воронове. Напомнил он и о стихотворении, которое написала супруга Воронова Светлана Владимировна.
Оно достаточно известно и читателям нашей газеты, но пусть его строки впечатлят еще раз:
Сухум. Лето. Утро. Море.
Война. Внезапность. Ужас. Горе.
Стрельба. Гвардейцы. Танки. Страх.
Безумство. Бегство. Дикость. Крах.
Грабеж. Убийства. Зверства. Толпы.
Разгром. Пожары. Взрывы. Бомбы.
Борьба. Сомненья. Голод. Град.
Расстрелы. Зверства. Трупы. Смрад.
Зима. Угрозы. Враг. Насилье.
Разлука. Холод. Мрак. Бессилье.
Весна. Надежда. Наступленье.
Потери. Жертвы. Пораженье.
Сентябрь. Тревога. Вера. Храбрость.
Удача. Воля. Гордость. Радость.
Друзья. Родные. Дом. Общенье.
Сухум. Победа. Возвращенье.
– Не перестаю поражаться тому, как Светлане удалось вместить в каждое слово столько событий? Каждое из них проникнуто нашей болью, отчаянием, гневом, радостью и гордостью. Это, как и многое другое, о чем я вспомнил сегодня, квинтэссенция военных лет, – убежденно подчеркивает Владимир Борисович.
А потом эмоционально добавляет:
– Но пришел светлый День Победы. Да, он со слезами на глазах. Но таковы законы войны. Героизм абхазского народа, помощь добровольцев с Северного Кавказа, юга России, соотечественников из Турции, Сирии, Иордании, других стран победили грузинского агрессора, оккупанта, бандита. И праздник в душах помогает сегодня моей любимой Абхазии продолжать строить свою жизнь на лучших современных и на самобытных национальных традициях абхазского народа. Мира и процветания ему.
С 29-й годовщиной Дня Победы тебя, Апсны!
Беседовала Лилиана ЯКОВЛЕВА
