До и после «18-ти»
Март в Абхазии – время безумных надежд и цветущих персиковых деревьев. В этом месяце родился Арсений – художник, мыслящий в искусстве через призму чувства и красоты. Он вырос в Пицунде, в любящей семье, полной поддержки.
Арсений вспоминает:
– В детстве я не проводил много времени на улице. Пожалуй, мне одному было более понятно, менее колко, менее дискомфортно. Я был в таком уюте, вакууме... неким аутсайдером.
В свое время нашел через соцсети соратников, некоторые из них были намного старше. Мы обменивались интересами – кто что слушает, читает... Мне их находки казались на голову выше, глубже. Ребята читали Кафку, слушали Дэвида Боуи, рок, панк. Меня привлекало всё это — новое, дерзкое. Закалили меня и люди — их эрудированность, знак протеста...
Первые снимки были случайным «прикосновением» к фотографии – по просьбе родных Арсений в 14 лет фотографировал на свой айпад предсвадебное торжество. Результаты, по его словам, были сомнительными, но важно, что понравился сам процесс. Дальше – больше. Стал выполнять фотопортреты знакомых на одолженную у одноклассницы фотокамеру.
А в 19 лет выпустил фотоальбом под названием «18». Арсений рассказывает:
– Фотокнига была посвящена моему лету в Пицунде. Отразилась мимолетность впечатлений: на дворе лето, слышно тресканье цикад, тебе – 18… И все это пролетает на «раз, два»… Открываешь книгу, листаешь фотографии, переворачиваешь последнюю страницу и, — «три»! Запечатлены миллисекунды моего лета — что-то, что неуловимо, размыто, мягко и тепло. Будто открываешь глаза на руках у матери…
Для меня эта книга получилась бунтарской, отличной от того, что делал раньше.
Арсений Чакмач о своем отношении к фотографии:
– Фотография выражает много аспектов того, что я чувствую, как вижу этот мир, замечаю детали, куда смотрю или оборачиваюсь… Это мой способ общения с миром.
Через призму искусства я размышляю на ежедневной основе, это уже стиль мышления... Даже как украсить свой завтрак, я воспринимаю как искусство...
«Стены» – «высказывая» кадром
Еще один важный для Арсения проект –короткометражный фильм «Стены» – о непростых взаимоотношениях с самим собой и близкими. Ковид, вынужденное нахождение с людьми в одном пространстве, стены…
Арсений вспоминает:
— Я задавал мучившие меня вопросы: что я чувствую, достоин я или не достоин, кто я, зачем, для кого и ради кого я? В съемке помогал младший брат Лео. И когда 13-летний мальчишка на вопрос «Что значит для тебя семья в твоей жизни?» ответил: «Все!», я понял, что не имею права ставить это под сомнение. Тогда я тоже все неясные для себя моменты «устаканил» — кому я нужен и какой я нужен.
После завершения фильма боль превратилась в лекарство, и я почувствовал, что стал другим человеком. У творчества есть терапевтическая сила – сублимация. То, что не скажешь вслух, «высказываешь» кадром.
«Ты – дерево, твое место в саду…»
В нашей беседе Арсений несколько раз с теплотой упоминает маму, и я прошу его подробнее рассказать о своем близком человеке.
– Мама, ее зовут Асида, – это для меня… вот сейчас уже слова закончились… Ну, в общем, это неподдельное ощущение чего-то супервеликого в моей жизни. Нам очень друг с другом комфортно, всегда есть о чем поговорить. Это бесконечный поток поддержки, любви, ощущения того, как надо или не надо.
Около полувека назад на том месте, где сейчас живет семья Арсения Чакмач, рос замечательный большой сад. Особенно много в нем было мандариновых деревьев. Так случилось, что родителей Асиды не стало очень рано, и осиротевшая девочка вынуждена была оставить отчий дом. Прошло совсем немного времени, и сад, оставшийся без рачительных рук хозяина, погиб из-за сильных морозов.
Мама вернулась в дом родителей, дом своего детства, создав уже собственную семью – с Лаврентием Чакмач. Памятью из прошлого осталась пара фотографий родителей (бабушки и дедушки Арсения), да несколько деревьев алычи и сливы на месте когда-то благоухавшего сада…
Арсений вспоминает, как еще ребенком строил шалаш в тени выживших деревьев: «Я перевязывал стволы веревкой, накидывал простыни и стаскивал из комнат как можно больше подушек, чтобы мой домик стал уютным. Это было тайное место, где я любил отдыхать в летнее время… Только позже я обратил внимание, что милый домик, раскинутый на деревьях дедушки, находился совсем недалеко от могилы дедушки и бабушки».
Эта связь стала основой для создания серии автопортретов «Ты – дерево, твое место в саду», посвященной уже не существующему дедушкиному саду. Смысл хорошо передан в стихотворении Б. Гребенщикова «Дерево»:
«Ты – дерево, твое место в саду,
И когда мне темно, я вхожу в этот сад.
Ты – дерево, и ты у всех на виду,
Но если я буду долго смотреть на тебя,
Ты услышишь мой взгляд...»
Арсений рассказывает:
– Мы восстановили дом, в котором жили родители мамы, теперь это очаг нашей семьи. Он воссоздан с такой любовью, заботой, с таким талантом… У нас есть гостиница, мама там делает все своими руками.
Сад снова зацвел... Мама, отец, я и Лео посадили новые деревья, мы бережем их. Это новый сад, не мандариновый, но я думаю, дедушка был бы доволен. Там, правда, хорошо. Это сад, в котором растет память и новое будущее нашего дома.
На вопрос, кто повлиял на его творчество, Арсений отвечает:
– Ирвин Пенн, Ричард Аведон, Альфред Эйзенштадт, Сара Мун, Джек Дэвисон. У Стива Маккарри восхищает работа с цветом... Работы этих фотографов для меня — культурный шок, сгусток чистой энергии. У меня не было специального творческого образования (Арсений по образованию экономист – Ф.К.), и я занимаюсь фотографией на правах самоучки.
Повлияла живопись: Босх, Рембрандт, Веласкес, Веронезе… Люблю старые советские фильмы, фильмы французской школы... Я впитываю разное, но формирую свое. Я всегда недоволен своими работами и рад этому –авторы должны быть жадными и ненасытными на создание.
Сейчас, например, я полюбил оттенки изумрудно-холодного, синего, ледникового. А раньше любил полную противоположность – что-то обжигающее, апельсиновое, кирпичное. И в принципе, все это уживается во мне…
Многое беру из снов. Иногда просыпаюсь и вспоминаю, что мне снилось – нарочно, чтобы что-то создать. В какое-то время у меня были сонные параличи. И тогда я создал серию портретов чудовища, которое следовало по пятам на протяжении нескольких месяцев… Мы все немного чокнутые. Все говорим на своем языке. И если кто-то понимает тебя, значит это и вправду твоя родная душа. Думаю, мы все обмениваемся энергией. И понимаем друг друга невербально, например, путем визуального искусства.
Самоанализ, рефлексия, мечты, планы, мысли – это все большой поток энергии, который меня пронизывает. Все это в итоге выливается в творчество.
Жизнь Арсения многообразна, как и творчество. Он побывал в разных странах: объездил Европу, посетил самую южную точку земного шара – Ушуайю, недавно вернулся из Кореи. Однажды ему удалось с друзьями водрузить абхазский флаг на вершину Мачу-Пикчу.
Арсений Чакмач принимает участие в нескольких интересных проектах. Помогает Барасу Куджба, как соратник, в организации Пицундского международного музыкального фестиваля. Недавно фотограф закончил работу над серией «Абхазия – мозаика» (проект направлен на восстановление монументального мозаичного искусства республики).
Фотографом созданы портретные серии: актеров Государственного русского театра драмы им. Ф.А. Искандера и музыкантов Государственного камерного оркестра Республики Абхазия под управлением Давида Терзяна.
С творчеством Арсения можно познакомиться на его странице в Инстаграм: _chakmach
Интересуюсь мнением Арсения по вопросам современного искусства и, в частности, фотографии:
– Без чего не может состояться хорошая фотография?
– Без личности. Важно, чтобы тебе, как фотографу, было что сказать, чтобы была в этом потребность как автора и понимание – почему ты за камерой.
– Совет начинающим фотографам, которые хотят не просто «щелкать», но чтобы, как вы говорите, за фотографией проглядывала личность?
– Познавать себя очень тяжело. Я хотел бы, чтобы это было всё правдиво, честно. Как человек чувствует, хочет, чтобы он так и создавал. Без мерок, линеек. И, конечно, важна насмотренность – смотреть, анализировать работы хороших фотографов, изучать живопись, кино и литературу.
– Как вы считаете, у фотографии есть будущее?
– Будущее есть, неоспоримо. А вот у кого какая будет стоять задача, другой вопрос. Если говорить о коммерческой фотографии, то, вероятно, она разделится на два лагеря. Есть заказчики, которые хотят получить работы день в день — обработанные, за небольшую сумму денег. Таким людям «таблеткой от головных болей» будет искусственный интеллект: сфотографировал, закинул, он сам всё тебе сделает. Это инструмент по заработку денег, и часто в итоге –местечковый эффект от «быстро-быстро».
А вот авторская фотография или документальная… ее сложно вытеснить, иначе это будет отрицанием реальности. Человеческая натура не даст вытеснить себя. Потому что много людей творческих, порядочных, которые готовы привносить, жертвовать собой... Мы все хотим быть нужными. Мы – для кого-то, кто-то – для нас. Так оно и будет работать…
