80-й День Победы был солнечным. «Море» шаров, взмывающих в небо под звуки фронтовых песен, флаги и алые гвоздики. Но в этот раз кое-что изменилось. У мемориала воинам, принимавшим участие в Великой Отечественной войне, теперь есть свое лицо – памятный бюст Варламу Габлия (1902–1982 гг.), Герою Советского Союза, жителю Очамчыры. Его установили 7 мая (скульпторы – Амиран Адлейба, Руслан Габлиа). На открытие прибыли первые лица государства во главе с Президентом Абхазии Бадрой Гунба.
Имя Варлама Габлия встречается в Очамчыре не раз. Именем В. Габлия названы (в 1980-х гг.) очамчырская средняя школа № 4 и улица, примыкающая к ней. Не так давно монументальный мурал с портретом Героя выполнили на стене очамчырской школы-интерната им. С.П. Басария.
На набережной, рядом со стадионом им. В. Дараселия, сохранился полуразрушенный, пустующий двухэтажный дом. На втором этаже, в одной из его квартир, с 1976 по 1982 год жил со своей семьёй Варлам Габлия (об этом сообщает и мемориальная плита на фасаде). Во время Отечественной войны народа Абхазии дом загорелся от попавшего в него снаряда. Жители города, хорошо помнившие того, кто здесь раньше жил, пожар потушили. Сегодня здесь мог бы быть городской музей боевой славы, носящий имя Героя Советского Союза.
Все это – память, запечатленная в словах и образах. А каким человеком был Варлам Габлия в реальной жизни? Об этом могут рассказать его близкие.
Варлам Габлия (родился в с. Тамыше Очамчырского района) – командир минометного расчета в составе бригады морской пехоты, участвовал в битвах на Кавказе и в Краснодарском крае, на Украине и в Молдавии, в странах Восточной Европы. Имел многочисленные государственные награды.
Вот что пишет двоюродный внук Нарсоу в статье «Мой дед Габлия Варлам Алексеевич – человек чести»: «Мы, родные и близкие, знали и называли его Чика, так же звали его и на фронте. Чика, не знавший страха, прошел всю войну, освобождал города Европы, шесть раз был ранен, но каждый раз после госпиталя возвращался в строй. Бесстрашный командир, при всем при этом он не умел плавать, но никто из его товарищей даже не догадывался до того момента, пока не пришлось спасаться вплавь с поврежденного снарядом тонущего корабля…».
Сын – Гарри Габлия – рассказывает: «Отец после ранений снова возвращался на войну в первую очередь ради своих бойцов. Они же детдомовские были, можно сказать – беспризорники. Ему – за сорок, им – по двадцать лет и меньше. У отца была цель – сохранить им жизнь.
На каждый взвод положен был один миномет. А взводу Габлия (чуть больше 20 человек) официально дали два миномета. Потому что бойцы были такие вышколенные, шустрые, все нормативы перекрывали».
В последний бой, по словам Гарри, минометный взвод Габлия отправляли в глубокий тыл врага, практически «на смерть». Вот как это было.
На пути продвижения советских войск преградой вставал венгерский город Эстергом. «На 140-й батальон морской пехоты, в котором служил старший сержант Габлия, возлагалась задача – перекрыть пути отхода противнику и не допустить выдвижения его по Операция проходила в марте 1945 года. Десантный отряд Габлия, находясь во вражеском тылу, отразил 18 немецких контратак пехоты и танков. Минометчики уничтожили 147 вражеских солдат и офицеров, 19 из них Габлия уничтожил лично автоматным огнем.
Варлам был тяжело ранен. Вынести его с поля боя не было возможности, бойцы решили временно спрятать командира, «прикопав» его. Гарри вспоминает слова отца: «Трое суток он лежал, слышал немецкие голоса, не давал себе заснуть, чтобы не услышали его стоны. На четвертые сутки бойцы приползли в расположение немцев, чтобы спасти его. Раненого отправили в госпиталь…».
В бою под Эстергомом погибли пятнадцать человек, осталось семеро, вместе с Варламом Габлия.
27 марта 1945 года старший сержант В. Габлия представлен к званию Героя Советского Союза.
Гарри рассказывает историю одной из фотографий семейного альбома: «Здесь – наша семья, в Очамчыре, в 1970-х годах. А фотографию эту сделали по просьбе из Венгрии. Помню, венгерские школьники писали, что именем Варлама Габлия в одном из городов Венгрии была названа улица».
Еще Гарри вспоминает: «Раны отца на ногах кровоточили до самой смерти, особенно когда он долго ходил. Если проходил проверку в самолет, всегда звенело – это были оставшиеся в теле осколки».
В мирной довоенной жизни у Варлама Габлия был лихой и крепкий конь по имени Колька, он никогда не подводил хозяина. Кольку забрали на войну в 1941-м, через месяц после того, как призвали Варлама. В 1943-м случилось невероятное – хозяин и его верный конь случайно встретились, но их дороги разошлись…
Боевые части советской армии передвигались по Ростовской области, по 50-70 км в день. Широкое, длинное поле. Огромная усталость и сонливость, силы на пределе. И вдруг взгляд Варлама остановился – он узнал Кольку, который тащил за собой пушку. Хозяин и конь были в трех метрах друг от друга. «Колька!» – обрадованно закричал Варлам. Колька остановился. Узнал, начал ржать. И слезы пошли из глаз. «И я плачу, но подойти не могу, потому что, если бы я подошел, у меня не осталось бы сил догнать своих», – вспоминал Варлам в разговоре с сыновьями. Коня били кнутом, а он ржал, из носа шел пар… И пока хозяин видел Кольку, идя вдоль поля и оглядываясь, конь смотрел в сторону Варлама.
«Неужели он думал, что я предал его?» – как бы у самого себя спрашивал Варлам, рассказывая историю сыновьям. Старший сын Варлама, Гиви, видимо, проникшись моментом, сказал: «Нет, папа, он прощался с тем временем, когда вы были выше обстоятельств».
После войны в гости к Габлия приезжали однополчане. Один из них рассказал историю, как Варлам познакомился со своими бойцами.
Ранним утром, только начало светать, бойцы из окопа заметили приближающуюся к ним темную фигуру. Немцы начали строчить в его сторону, а человек шел во весь рост, будто назло им. Ватник «мелькал то там, то тут». Спрыгнув в окоп, Варлам тихо сказал ребятам: «Я – ваш новый командир». Потом уже заметили на ватнике следы выстрелов, но командира они не задели.
Историю поведал Николай Литвинюк из Харькова, когда гостил в доме боевого друга, в Очамчыре. «Этим поступком в наших глазах он резко повысил планку на невиданную высоту… Он каждый день эту планку повышал», – сказал Николай.
Гарри, впечатленный рассказом, пошел к отцу, – Варлам по болезни лежал в отдельной комнате. Положив голову на грудь спящему отцу, Гарри почувствовал, что вся рубашка его была мокрой от слез. «Оказывается, он слышал весь наш разговор. И вспоминал…», – говорит Гарри. Продолжает: «Я спросил, зачем надо было так рисковать?»
Отец пояснил, что вся земля после октябрьских дождей была мокрой, сплошным месивом по колено. И он не хотел впервые предстать перед своими бойцами вывалявшимся в грязи. Хотел сделать это достойно, потому и рисковал. «Сапсыуамыз (Я же – абхаз)», – сказал сыну Варлам.
Через пару месяцев после рассказа Литвинюка Гарри отправился служить в армию. Он вспоминает: «Я думал о том, кто мой отец... Для таких людей совершать поступок – это как дышать. И в гражданской жизни было много поводов...
Они простые – эти поступки – не видны, но надо иметь внутренний стержень, чтобы так поступать»
