уже 15 лет Абхазия живет без нашего лидера Владислава Григорьевича Ардзинба. И каждый раз мы с радостью и трепетом открываем еще неизвестные молодому поколению страницы его жизни. Будущий Первый Президент Абхазии обладал еще и литературным даром.
Весенним вечером 1918 года в семье Фатьмы и Шабана Язычба родился сын. Сын! Радости родителей не было конца. Выхватив из чехла берданку, Шабан выскочил во двор, чтобы по старинному абхазскому обычаю известить мир о прибавлении в семье. Нарекли сына Темуром.
В бурные годы родился Темур. Отца дома почти не бывало. Ему, как одному из участников восстания в Гагре, в марте 1918 года приходилось скрываться от меньшевиков. Все заботы по воспитанию детей легли на мать.
4 марта 1921 года заря Советской власти взошла и над Абхазией. «Все-таки наша взяла!» – с радостью повторял вернувшийся домой отец.
Мальчик рос и мужал вместе с революцией. Отец с детских лет прививал сыну любовь к Родине, народу. Растил в нем продолжателя дела, за которое сам боролся. Темур поступил в школу. Учеба давалась ему легко, хорошие отметки радовали родителей. Уроки отца, преподанные в детстве, по-своему воспринятые мальчишкой, не прошли даром: во время детских игр Темур ни в коем случае не соглашался быть «белым», а став «красным», бился до разбитого носа, до победы, за что иной раз ему здорово попадало дома.
Незаметно прошли годы… В 1931 году Т. Язычба поступил в Сухумский аэропорт мотористом. Он работал на земле. А сердце его было с теми, кто крутил в эшерском небе «петли Нестерова». Настойчивый мальчишка добился своего – поступил в летную школу, учился на курсах инструкторов. Оттуда его, как одного из способных учеников, отправили на учебу в Бакинское летное училище. Темур становится летчиком. И вновь эшерский аэродром, совершенствование своего летного мастерства, подготовка новой смены летчиков.
«Внимание! Внимание! Говорит Москва! Говорит Москва!»… Война! Фашисты бомбили Киев, Минск, Севастополь… На другой день на стол начальника ложится заявление от Темура: «Прошу отправить на фронт, туда, где бьется уже мой брат – танкист Назим».
– Нет, ты здесь нужней, ты – инструктор. Надо готовить новых советских асов, победа будет трудной, ее нужно ковать.
Дни ожидания казались вечностью… Только в середине 1942 года просьба Темура была, наконец, удовлетворена. Его направили в истребительный авиационный полк.
Летчикам-истребителям приходилось совершать по нескольку вылетов в день – сопровождать бомбардировщики, штурмовать окопы противника, на перехват. Прикрывать собственный аэродром от самолетов врага. Вылет за вылетом растет боевое мастерство Темура, увеличивается счет сбитым самолетам. Вскоре за 88 боевых вылетов и за три лично сбитых самолета противника Т. Язычба награждается орденом Красного Знамени.
В короткие минуты отдыха, когда летчики в ожидании очередного вылета собирались вместе, Темур веселил друзей острой шуткой. Служившая вместе с ним и хорошо его знавшая Нина Сисерова писала о нем: «Он был любимцем части… его знал каждый, и все очень любили, да и нельзя было его не любить, такого жизнерадостного. Но в воздухе этот жизнерадостный парень преображался. В воздухе бесстрашный комсомолец был грозой для врага, которому не было пощады, там все было подчинено одной цели – бить и бить гадов, до последнего патрона, до последнего вздоха. Бить за кровь невинных детей и матерей, за кровь погибших друзей… Всегда в воздушном бою Темур готов прийти на помощь товарищу, рискуя собственной жизнью…».
Однажды тройка наших самолетов, на которых летели Темур, Шишков и Гридюшко, возвращаясь на свой аэродром после очередного прикрытия бомбардировщиков, была атакована самолетами врага. В наушниках шлемофонов послышался голос командира – Темура: «Набираем высоту, набираем высоту! Вижу пять самолетов противника – «Мессеров». Резче взревели моторы, но высоту набрать не удалось, враг оказывался в более выгодных условиях, к тому же у него было превосходство в численности. Но наших летчиков это не испугало. Мелкой очередью Гридюшко подбил один самолет. Бой продолжался. Но в баках оставалось совсем мало бензина. Темур принимает решение – обезглавить врага, сбить ведущий самолет лобовой атакой. Все ближе, ближе самолеты, быстро уменьшается расстояние между ними. Очереди фашиста, кажется, вот-вот поразят «И-16», но в последнюю минуту противник не выдержал, отвернул в сторону, и короткая очередь темуровских пулеметов распорола ему брюхо.
Бой продолжался. Вражеским огнем был подожжен самолет Гридюшко. «Мессеры» бросились к нему, чтобы добить. На выручку поспешил Темур. Своей самоотверженностью он спас друга. Фашисты позорно удрали.
На последних каплях бензина добралась двойка наших самолетов до аэродрома. Вскоре сюда же был доставлен и Гридюшко. При вынужденной посадке он вывихнул ногу. «Если бы не Темур, пришлось бы мне плохо», – говорил он друзьям, рассказывая о воздушном бое.
Скоро у наших летчиков появились новые самолеты-штурмовики – «Ил-2». На одной из таких машин вскоре стал летать Темур. Эти штурмовики наводили ужас на фашистов.
В одном из старых номеров газеты «Заря Востока» под снимком улыбающегося парня написано: «Молодой летчик-штурмовик, сын абхазского народа Темур Язычба, имеющий 90 боевых вылетов. Награжден орденом Красной звезды».
Д.И. Гулиа в своей «Песне героев» воспел мужество и героизм абхазских летчиков т. Язычба и К. Агрба. Темуру посвятил строки, полные восхищения, и Б. Шинкуба в своем «Послании к воинам-абхазцам».
Не дожил темур Язычба до Дня победы. В августе 1943 года он погиб во время выполнения боевого задания. Он погиб, но Родина никогда не забудет имя своего верного сына. И где-то вдали от родного дома «у незнакомого поселка на безымянной высоте» стоит памятник неизвестному солдату. Быть может, это памятник Темуру Язычба. И приходят сюда к памятнику сотни людей. Пионеры приносят на могилу букеты цветов и клянутся всю жизнь любить свою Родину так, как любил ее Темур, отдавший за нее самое дорогое – жизнь.
Газета «Советская Абхазия»
23 февраля 1965 года, № 37
