И к экономике, в принципе, имеет прямое отношение. А проблема эта давняя, с нарастающей тенденцией.
Вой шакалов я услышала впервые в детстве в родном поселке Тасракуа (Дружба) Гудаутского района. Это было давно. И теперь его слышу – спустя почти два десятилетия после окончания Отечественной войны народа Абхазии. Бегают шакалы вдоль речки, текущей в конце наших садов и огородов, подчищая живность в округе. У нас давно не осталось курочек, и выращивать их дальше нет резона. Вой шакалов слышу не только я, но и другие жители Абхазии слышат его повсеместно, во всех районах и на подступах к городам. Дело в том, что сельскохозяйственные угодья, которые раньше обрабатывались, и на них гудела техника, работали люди, теперь заросли колючками, кустарниками и даже деревьями. Для хищников, которых расплодилось множество спустя пять, десять лет после окончания войны, это раздолье. Такое раздолье, что от зверья серьезно страдает население наших сел.
Поехала с моим давним знакомым Мерабом Чанба, который первым рассказал о беде односельчан, в его родную Атару Абхазскую, что в Очамчырском районе. Километры заросших, не обрабатываемых со дня окончания войны земель вдоль проселочной дороги. Обжитые дома встречаются, однако не столь часто. Но историю каждого дома мой сопровождающий знает как свои пять пальцев. Потому что он переживает со всеми общую судьбу. Рассказывает, сколько и когда у каждого были съедены куры, индюки, козы, коровы, буйволы. Кстати, с крупным рогатым скотом «справляются» уже волки. На днях, уже после нашей поездки в Атару, Мераб печально сообщил, что из оставшейся в его хозяйстве живности – а это две лошади – одну уже сгрызли хищники. Ранее он мне рассказывал, сколько у них было буйволов, другого крупного рогатого скота и разной птицы… И показывал фотографии, на которых изображены выеденные сердцевины арбузов (смотрите фото), сваленные стебли кукурузы со съеденными молочными кочанами. Шакалам полюбились, оказывается, и огурцы.
В Атаре меня и Мераба ждали немногочисленные жители. То были мужчины. Скажу честно, они не сдерживали дрожи в голосе, когда рассказывали о нанесенном им ущербе. А потом Диана Аджинджал, в дом которой мы зашли, сказала: «Мои ноги не ходят. Думаю, я заболела из-за того, что ничего в наших курятниках не осталось. Какая была радость, когда они, куры и индюки всей гурьбой с шумом выходили из них мне навстречу, и я им обильно насыпала корм. Теперь и гостю зарезать нечего, покупаем магазинные куры». В этом хозяйстве волки унесли немало крупного рогатого скота, а оставшиийся держат в загоне рядом с домом.
Буду более конкретной и передам информацию, полученную от атарцев: за последнюю пару лет крупного рогатого скота Зурик Акусба потерял 5 голов, Гурген Бичваиа – 16 голов, Нугзар Ашуба – 13, Астамур Адлейба – 15, Даур Адлейба –20, Виктор Джинджал – 25, Адгур Цицхладзе – 3 дойных коровы, 5 голов молодняка и 5 лошадок, Эдуард Борисов – 7 быков, 3 коровы, а кур до 40 штук у него шакалы утащили, выкопав яму под блоками курятника. Гарик Ашуба после того, как съели всю его скотину, купил корову, но через год и её не стало. У Дианы Адлейба волки задрали 4 дойных коровы, и сыновья купили ей взамен две коровы, только… уже одной не стало. У Виталия Квициния, кстати, главы администрации села Атара Абхазская, из 6 покусанных зверем телят 4 погибли, также съели его дойную корову и другой крупный рогатый скот. Стадо коз днем погнали по проселочной дороге волки и, догоняя каждую, разорвали им глотки. Рауль Хурхумал увидел, как его свиноматка опоросилась почти наполовину, решил побежать за корзиной, пока все остальные поросятки не появятся на свет. Вернулся, а там уже ни одной из них нет, только их мамаша и осталась цела, к счастью. Таких фактов много, скотину звери берут и днем, и ночью, никого и ничего не боясь. Охотничьи собаки с ними не справляются, особенно с волками, да и с шакалами, если они приходят большой стаей. Не осталось, кстати, и зайцев, которые размножились было после войны на этих сельских заросших плантациях. Но их тоже подчистую съели хищники.
Атарцы мне в сердцах рассказывали так (обобщаю их речи):
– Какое у крестьян богатство? Земля, скотина, птица. Перед войной все это было в избытке – и дойные буйволы, и коровы, и козы по сто голов, и никто не опасался за их безопасность, наши леса были чистыми. И чем крестьяне в грузино-абхазскую войну кормили солдат? Мясом. Сегодня кормим шакалов и волков. Если ночью скот не вернулся домой, то уже нечего его искать. Почему раньше зверей было единицы? Потому что на государственном уровне выдавали егерям патроны, порох. У нас в селе помнят легендарное имя опытнейшего охотника Михаила Адлейба, который еще в 30-х годах прошлого века, в трудное для страны время был освобожден от работы в колхозе и занимался только охотой на зверя. Убить, к примеру, шакала не так легко, надо знать его повадки. Сейчас у нас в селе есть люди, которые могут неплохо охотиться, но им нужна поддержка, так как самим покупать все необходимое трудно, патроны дорогие. И нужно им дать официальное разрешение на охоту.
Атарцы все эти годы не сидели сложа руки, обращались во все инстанции. И в бытность Рауля Хаджимба у власти решился было вопрос, выделили средства, люди охотились, но потом… всё вернулось на круги своя. В конце 2023 года атарцы нашли поддержку в лице Очамчырской Администрации и депутата Народного Собрания – Парламента РА Резо Зантария, избранного в законодательный орган страны по их округу, были выделены деньги – до 500 тысяч рублей, в том числе и личные. Сельчане и сами складывались рублем для такого нужного дела. Сельские охотники начали отстрел, и за одного убитого волка получали пять тысяч рублей, за одного шакала – две тысячи. И были результаты.
Но, как у нас бывает по поводу и без повода, в соцсетях на атарцев стали наезжать так называемые блогеры, которые забеспокоились об экологии. Мол, жалко зверей, нельзя их истреблять, это природа.
И меры по отстрелу зверей остановились.
Но разве не жалко тех же зайчиков, тех же кур, индюшек, коз, лошадок, телят, коров, буйволов, достаточно редких в наших селах? Не жалко сельчан, которые остаются в деревне без средств к существованию, без провизии? И как их там, этих людей, удержать?
Более того, в наших селах сами люди оказались в опасности.
В селе Кутоле у Дениса Папаскир, например, прямо у порога дома шакал набросился на его мать, на её крик выбежал отец и палкой отогнал зверя. Мать потом лечилась в больнице. В Пакуаще шакал старался утащить внука, но дед смог спугнуть лесного пришельца вилами. В Агудзерской больнице житель Атары Абхазской Виктор Аджинджал, как он нам рассказал, встретился со знакомым мужчиной, он сидел весь перевязанный, оказывается, его искусал шакал. В Джгиарде шакал напал на беременную женщину, и она потеряла ребёнка. Люди в деревнях боятся держать открытыми двери домов даже днём.
Во всем мире при большой популяции зверей, которая приводит к негативным последствиям, принимаются жесткие меры. Меры эти просто необходимы, а не потому, что кто-то бессердечен.
Я обратилась за разъяснением ситуации к директору Института экологии АНА Роману Дбар. Он не стал комментировать негативное воздействие экологически озабоченных блогеров, но сказал следующее:
– Человек должен регулировать рядом с собой численность животных, которые представляют для него опасность. Звери могут заражать домашних животных и человека эхинококком (это ленточный червь) и бешенством. Численность зверей надо регулировать в определенном порядке, чтобы это не было истреблением. Это отстрел (самый эффективный), ультразвуковые отпугиватели, что нереально в наших условиях. Речь, – повторился он, – не о тотальном истреблении, а о доведении до безопасного минимума.
О том, что борьба с хищниками началась было в Атаре Абхазской и в некоторых других селах Очамчырского района, но что её пришлось остановить из-за поднятого шума блогерами-«экологами», подтвердили и в Министерстве сельского хозяйства.
Депутат Парламента Республики Абхазия Резо Зантария обещал вновь вплотную заняться вопросом зверей, как только ситуация в нашей стране немного стабилизируется.
Будем все ждать!
…Пока этот материал я готовила к печати, еще более чем с десяток голов крупного рогатого скота было съедено у жителей села Атара Абхазская. И даже были съедены все созревшие тыквы в огороде Мераба Чанба, одну из которых хотел привезти он мне в Сухум. Так что от атарских шакалов немного пострадала и я.
А еще, пока я готовила материал, параллельно собирала информацию о шакалах и волках… В этнопарке в Мгудзырхуа его организаторы, естественно, построили и курятник, и кур с индюшками завели. Но их съели звери. В предгорьях села Цандрыпша медведь завалил буйвола, благо, сельчане смогли его отследить и ликвидировать. В Новом Афоне шакалы спускаются с гор к частным домам со своим пронзительным воем и наносят ущерб. В селе Уарчеони чуть ли не ночуют под балконом у моей коллеги и лишили её более половины кур, которых она по ночам загоняет в курятник, но зверь перелавливает их в дневное время. На Сухумском стадионе (старом) шакал вывел потомство, которое увидел рядом живущий Беслан Чанба, но пожалел и не тронул, а потом шакалята подросли и утащили всю его живность. Читатели газеты смогут пополнить мою информацию – подобных фактов по Абхазии множество.
Так что предстоит повсеместная защита от расплодившихся зверей, которые, сами голодные, рыщут в поисках еды нагло, бесстрашно и отчаянно.
И нужны экстренные меры, вплоть до постоянных ежегодных фиксаций суммы денег в бюджетах районов для борьбы с хищниками. И не обнадеживать людей обещаниями, как делалось это почти все послевоенные годы некоторыми высокопоставленными чиновниками. Ведь при всех трудностях и бедах люди в деревнях не покидают своих очагов, стараются выживать, воспитывать детей. Не им ли нужна в первую очередь поддержка?! Проблема с хищниками разрешимая, если к ней отнестись с душой, пониманием и сочувствием…
