Какой он, Геннадий Шаликович Аламиа? Как известно, о человеке прежде всего говорят его поступки, а когда речь идёт ещё и о поэте – его творчество. А у Геннадия Аламиа оно пронизано гуманистическими идеалами, но об этом позже.
Впервые я увидела поэта в Москве будучи студенткой Литературного института. Он дружил с руководителем нашей абхазской переводческой группы Денисом Киршаловичем Чачхалиа и нередко бывал у нас в общежитии. А в институте (1987–1988 гг.) читал лекции по абхазской литературе и фольклору. Мы с близкой подругой Дианой Гумба восторгались его стихами, но, скажу откровенно, какой это неординарный человек, я поняла не сразу, ближе по духу мне был Таиф Аджба, который в то время учился на Высших литературных курсах. Это потом в определённые моменты жизни проявлялись и удивляли разные стороны непростого характера Геннадия Шаликовича. Помню, как тепло и искренне он поддержал меня во время моего конфликта с преподавателем философии, как, по просьбе Дианы, нашёл мой дом в г. Очамчыре и сообщил родителям, что вся группа отправляется на экскурсию в Ткуарчалский район, что друзья, и особенно Диана, прямо сейчас ждут меня на железнодорожной станции. Это благодаря ему я тогда встретилась с друзьями. На память о той поездке осталась фотография, где Диана, Гунда Саканиа и я, обнявшись, сидим на камне на берегу реки в с. Арасадзыхе.
И, самое главное, тот страшный день... Он навсегда остался в моём сердце. Это было незадолго до грузино-абхазской войны. Мне позвонили на работу и сказали, что умерла Диана. Я плакала, не пытаясь сдержать слез, боль душила изнутри, невыносимая боль. Спустя какое-то время коллега сообщила, что меня ждёт Геннадий Аламиа. Я вышла к нему, он чернее тучи стоял у машины, взглянул на моё заплаканное лицо и тихо с болью сказал: «Ты уже знаешь». Именно в тот момент я поняла этого человека. Он знал, как мы дружили с Дианой и приехал лично сообщить мне о случившемся, поддержать меня. А сколько он сделал для Маргариты Александровны и Виктора Андреевича – родителей нашего друга, поэта-добровольца из Москвы, погибшего за свободу Абхазии Александра Бардодыма! Опекал их, помогал им. Семья Геннадия Шаликовича, как говорила при жизни мама Саши, стала родной для них. Кстати, и первую книгу, подготовленную к печати, я предоставила на суд именно ему, получив очень важные для меня слова одобрения...
Каким же был путь Геннадия Аламиа в литературу? Почему, поступив в Сухумский государственный педагогический институт им. А. М. Горького, на физико-математический факультет, он через несколько лет отдаёт предпочтение Московскому литературному институту им. А. М. Горького (при Союзе писателей СССР)? По-видимому, победила любовь к поэзии, желание выразить в ней своё мироощущение.
Любители творчества Геннадия Аламиа знают, что родился будущий поэт и политический деятель в селе Кутоле Очамчырского района, подарившем абхазской литературе немало прекрасных писателей. Учился Геннадий Аламиа в родном селе в первой средней школе им. И. А. Когониа. Его односельчанин, литературовед Владимир Агрба в одном из интервью отмечал, что Геннадий Аламиа «еще в детстве отличался глубоким мышлением, желанием познавать новое. Уже тогда было видно, что в нем есть какая-то божья искра, которая не могла не проявиться в будущем». Вот эта искра и вела его по жизни.
Успешно окончив Литературный институт, он работал корреспондентом, затем заведующим отделом писем городской газеты г. Раменское Московской области, затем в разное время был заведующим отделом Литературно-мемориального музея Д.И. Гулиа в Сухуме, корреспондентом, заведующим отделом редакции газеты «Апсны капш» («Красная Абхазия»), заведующим отделом, ответственным секретарем журнала «Амцабз» («Пламя»). И, конечно, занимался литературным творчеством. Его поэтические произведения появляются в газетах и журналах с 1964 года. Звучат в переводах на русский, польский, армянский, арабский, английский, испанский, молдавский и другие языки. И сам Геннадий Аламиа переводит известные произведения именитых авторов: «Горе от ума» А. Грибоедова, «Король Лир» и «Юлий Цезарь» У. Шекспира, «Жизнь есть сон» Кальдерона, которые в своё время вошли в репертуар Абхазского государственного драмтеатра им. С. Я. Чанба. Он увлеченно переводит стихи с осетинского (К. Хетагурова, Д. Алборты), адыгского (Н. Багова), абазинского (М Чикатуева), армянского (Г. Эмина), литовского (Ю. Марцинкявичюса) и других языков.
Сегодня Геннадий Аламиа – автор более десяти поэтических сборников, в числе которых изданные в Сухуме на абхазском языке «Зеленая поляна» (1971), «День жизни» (1976), «Семена огня», куда вошли и поэмы (1979), «Пещера и свеча» (1982) «Святая святых» (1985) и другие. В переводе на русский язык в Москве вышли сборники стихов «На рассвете» (1977), «Ореховый ключ» (1991), а в Сухуме – «Дорогами ветвей» (1980).
«У Геннадия Аламиа – самобытный дар. Надеюсь, что эта тончайшая пыльца самобытности сохранилась при переводе на такой далёкий от абхазского и вместе с тем такой необходимый и плодотворный для судьбы поэта русский язык», – писал в предисловии к книге Геннадия Аламиа «На рассвете» Фазиль Искандер. Кстати, именно он поддержал молодого поэта в начале его творческих исканий. В том же предисловии мэтр отмечает: «С первой же встречи с его стихами меня удивила их духовная смелость, а порой и истинная зрелость мысли. Для меня совершенно очевидно, что философская лирика – это настоящее и будущее молодого поэта. Любовь, равнодушие, нежность, жестокость, жизнь, смерть – всё это органично входит в его стихи и нередко подкупает глубиной и драматизмом поэтического взгляда на жизнь». А я ещё скажу, что они побуждают человека стать лучше, несут добро и свет, заставляют сопереживать чужому горю, задуматься над смыслом жизни. Одно из самых сильных стихотворений поэта «На больничной лестнице»:
Разве вы знаете, что
Вы пронесли на носилках?
Это мир. Целый мир убитый,
Простынею белой укрытый.
Не умещался в мире
Тот мир, прекрасный и пылкий,
Он так теперь уменьшился,
Что весь уместился в носилки.
Огромный, трепещущий, нежный,
С улыбкой лучшей из женщин,
Мир человека уходит,
До размеров носилок уменьшен.
Под грубый смех санитаров
Я к холодным перилам прижался.
Мир опускался по лестнице,
По которой я подымался.
(Перевод Ф. Искандера)
То, что уход человека из жизни – это вселенская трагедия, крушение целого мира, ощущается и в другом стихотворении поэта «Нет человека»:
Нет человека.
Был и нет.
Так растворяется в небе птица.
Так исчезает паруса свет
Там – за последней границей.
Нет человека. Не видно. Нет
Для тех, кто лишь видел его движенье,
А для тех, кто любил, –
продолжается свет.
Так же имеет свое продолженье
Птицы полет в синеве и скольженье
Паруса за горизонтом...
(Перевод А. Антоновича)
Писательница Этери Басария в статье, посвящённой творчеству Геннадия Аламиа «Во многой мудрости» (ею открывается сборник стихов «И вошло солнце в море»), подчеркивает, что с приходом этого поэта в абхазскую литературу стало знаковым то, «что он обогатил поэзию вообще и в частности абхазскую не только лирико-философскими произведениями, но и утвердил форму свободного стиха, создал школу, и у него есть последователи, точнее последовательницы – Гунда Саканиа, Гунда Квициниа, Саида Делба». Она же обращает внимание, что на страницах книг Геннадия Аламиа щедро разбросаны афоризмы. «Больше всего, – подчёркивает Этери Басария, – мне они нравятся тем, что никогда не являются самоцелью, не написаны ради красного словца, наоборот, их приходится вылущивать, как каштан из колючей кожуры, из плотного текста произведения, каждый раз радуясь находке. Вот вам две сентенции из небольшого по объему стихотворения, где любое двустишие может претендовать на крылатость. Заранее прошу прощения, если в подстрочнике они не сохранили присущего оригиналу изящества: «Чтобы высветить глубокое ущелье, // Солнце должно встать в зените», «Затянувшееся цветение // Не сулит нам плодов».
А это из стихотворения «Старик нашел Бога»: «Зарыл в землю важную истину, // сто вопросов взошло». «Из уполовиненной правды / /Складывается ложь»...
В поэзии Геннадия Аламиа органично сочетаются новаторство и образная система абхазского фольклора.
Именно на основе фольклора он создал текст нового гимна Республики Абхазия. В нём упомянуты божества, оберегающие нашу землю, трогает душу всё, ибо нет ничего надуманного, а восходит к корням народным, особенно призыв «Шънеибац, шънеибац, а8суаа ры3къынцъа!», который всегда звучал, придавая духовные силы, когда наш народ ожидал вторжения врагов.
Творчество Геннадия Аламиа отличается искренностью, философичностью, оригинальностью образов и стиля. По меткому выражению ученого Вячеслава Бигуаа: «Поэзия Геннадия Аламиа – это непрерывный поиск истины, она одухотворена божественным присутствием. Божественное присутствует везде – в человеке, космосе, природе...» Одна из ключевых тем поэта – тема Родины и народа. И это неудивительно, ведь на протяжении многих лет его жизнь связана с общественно-политической деятельностью. Геннадий Аламиа – один из тех, кто инициировал в конце 1980-х годов создание Народного форума Абхазии «Аидгылара» («Единение»), а в послевоенное время руководил им, он основал и стал главным редактором газеты форума на абхазском языке с одноимённым названием «Аидгылара». Будучи в 1989 г. первым вице-президентом Ассамблеи горских народов Кавказа (впоследствии – Конфедерация народов Кавказа), он сделал немало для объединения горцев и внес весомый вклад в национально-освободительную борьбу народа Абхазии. Как явствует из открытых источников, во многом благодаря этим связям, установленным с братскими народами Северного Кавказа, после начала грузино-абхазской войны нас поддержали добровольцы, прибыв в Абхазию и встав на её защиту.
В разное время Геннадий Аламиа был депутатом Верховного Совета – Парламента Республики Абхазия, заместителем председателя ВС Республики Абхазия, вице-спикером Парламента Абхазии, главным редактором журнала «Черкесский мир», выходившего на русском и английском языках, председателем Союза писателей Абхазии. В настоящее время Геннадий Аламиа – главный редактор журнала «Абаза» и газеты «Айазара» (Искусство).
В стихотворении «Мастер» (перевод А. Антоновича), посвящённом известному поэту Льву Озерову, который вёл семинар перевода поэзии в Литинституте, есть такие строки:
Время рождало и в прах обращало
гармонию звуков и линий.
Мастер пришёл в этот мир,
чтоб спасти эту тонкую нить.
Россыпь мгновений и звуков
сплести воедино.
Их вполне можно отнести и к самому поэту-юбиляру. Ведь «звук отзвучавший никто никогда не услышит, если его не запомнит Мастер», такой как Геннадий Аламиа.
