марта 28, 2024

Издается с сентября 1991г.

Image

Знаете, каким он парнем был!

Автор: Юлия Соловьёва 16 августа 2022 609

 

Середина августа для нашего поколения уже до конца жизни будет связана с войной, с Отечественной войной народа Абхазии. Поэтому с болью воспринимаем мы любое проявление равнодушия и невнимания к памяти павших друзей, незнание подвигов и имён героев.

В тот день, когда девять лет назад буквально за несколько мгно­вений ушел из жизни Анзор Псаун, тысячи людей в Абхазии и в Кабарде отказывались мириться со страшной вестью.

Скромный, не то что не бравирующий, никогда не говорящий о своем пути, он пришел на помощь Абхазии вместе с первой волной добровольцев из Кабардино-Балкарии.

Проходят годы, взрослеет новое поколение молодых жителей Абхазии, им предстоит жить в мире, в котором очень важно бо­лее других богатств хранить благодарную память о людях, запла­тивших жизнью за возможность жить в свободном независимом государстве. Среди героев – кавалер ордена Леона, герой-доброво­лец, гордость воинства Анзор Псаун.

В сторону Гумисты они ехали на видавшей виды «Волге». Де­сять бойцов в салоне, четверо – в багажнике. Во время войны это было нормально. Приблизившись к верхнему мосту, машину броси­ли. Мост перешли незамеченны­ми и укрылись в доме, который уже давно между собой называли «наш». Словно заговоренный это был дом… За всю войну ни одно­го снаряда в него не попало.

Командир отдал приказ дви­гаться вперед. Каждый из бой­цов знал: сегодня, 26 сентября, поставлена задача взять Совмин. Надо было спешить, чтобы войти в город до рассвета. Начало дня встретили под маленьким мости­ком у вокзала.

– Нас заметили и стали при­цельно обстреливать из зенитных орудий, – рассказывает ветеран Отечественной войны народа Аб­хазии Валерий Арамисов. – Пря­мо под огнем мы стали продви­гаться дальше. Анзор Псаун шел впереди меня.

Подразделения Абхазской ар­мии отдельными группами над­вигались на город. У каждой было свое задание. При поддерж­ке артиллерии им удалось подой­ти к площади Ленина.

Здание Совмина было окруже­но, и, как рассказывает Валерий Арамисов, минуты тогда каза­лись им часами… Находящиеся в здании грузины начинали осоз­навать: помощи нет, сопротивле­ние бесполезно, но не выходили. Оружия у них ещё было много, у входа – РДМ.

– Все решил выстрел Артура Кармокова из гранатомета, кото­рым он уничтожил РДМ. Вот это была удача, – вспоминает Вале­ра. Увы, в миг ликования Артур был сражен выстрелом в шею. Пришлось дать по окнам еще несколько залпов из танкового орудия, и тогда только из здания вышли трое с белой тканью в ру­ках. Это был знак: готовы сдать­ся.  

– Мы с Анзором и еще несколь­ко бойцов вошли внутрь, встреча­ли сдававшихся, разоружали их одного за другим, а потом выво­дили и размещали в специально подогнанном «рафике», – расска­зывает Валера детали. – В нашей группе большинство были добро­вольцы, и, конечно, мы никого из этих пленных не знали. А вот у бойцов других частей, которые вошли в город вслед за нами, к поверженным врагам (это в ос­новном были высокопоставлен­ные грузинские чины) были свои счеты, и они готовы были чинить расправу над ними прямо здесь, на площади… Я могу это понять: ведь они давно перестали вос­принимать их как людей. Только по законам войны – а у войны есть законы – убивать пленных против правил.

И вот в тот момент я понял, чем Анзор Псаун отличался от всех нас… И сейчас у меня перед гла­зами, как он встал и загородил собой вход в машину, куда не­которые пытались прорваться к пленным… Для него были святы законы войны, и уподобляться врагу, безжалостно поправшему существующие правила, он не желал… Таким я его и помню: честным. Честный – от слова Честь. Забытое, признаться, сло­во…


Утром 13 августа 2013 года Анзора Псауна не стало. Не стало прекрасного парня, порядочно­го, доброго друга, воина-добро­вольца, ветерана Отечественной войны народа Абхазии, кавалера ордена Леона. Сердце солдата не выдержало. А ведь ему было все­го 48 лет…

В последнее время Анзор ра­ботал в тургостинице «Айтар» – занимался делами репатриантов. Он организовывал их питание, быт, решал все проблемы. Это непростое дело было поручено Анзору не случайно: он хорошо чувствовал людей и ответственно подходил ко всему, чем занимался.

Накануне, 12 августа, Анзор вернулся домой раньше обычно­го, в прекрасном настроении, сы­новья, как всегда, радостно встре­чали его у порога… Потом они допоздна весело общались…

Утром, почувствовав измене­ние его дыхания, родные вызвали «скорую». Машина ехала сорок минут. Врачи уверенно сказали, что в любом случае помочь было невозможно. Анзор умер во сне. И мы уже не узнаем, чувствовал ли он боль, уходя...

Анзор Псаун прибыл в Абхазию в числе добровольцев из Кабар­дино-Балкарии. В свое время он прошел Афганистан и в военном деле был профессионалом. Он отличался необычайной скром­ностью и при этом обладал же­лезной волей, позволяющей ему хранить выдержку и достоинство в непростых ситуациях… А ведь сколько у нас и в мирной жизни возникало и возникает таких си­туаций!

О том, каким он парнем был, свидетельствует то, что в день его смерти и последующие дни о нем – со слезами, с глубочай­шим сожалением – говорил весь Сухум: и молодежь, и поколение зрелых людей, и пожилые. И поч­ти каждый подчеркивал: редкий человек… был…

К сожалению, тогда я не была готова писать об Анзоре как о во­ине. Ведь мне так и не довелось взять у него интервью… Он во­обще уклонялся от разговоров о войне. Так что я надеялась, что друзья откликнутся и расскажут об Анзоре куда больше, чем рас­сказал бы он сам. И, в общем, не ошиблась.

В нашем коллективе это печаль­ное событие восприняли вдвойне остро. Ведь с нами вместе рабо­тает Таня Алексеева – жена Анзо­ра, преданная его спутница, мама его прекрасных сыновей Ислама и Мухамеда.

Анзора увозили в Кабарду. Бра­тья Арсен и Аслан приняли ре­шение похоронить его на родине, где живут его мать, сестра, еще два брата, племянники, где по­хоронен отец. А мы, оставшиеся в Абхазии, невольно вспоминали события августа 1992-го – как с надеждой встречали добро­вольцев с Северного Кавказа и как цитировали слова классика: «Для горца убийство – простое телодвижение, а смерть – лишь невозможность владеть кинжа­лом»…

Анзор Псаун утратил возмож­ность владеть кинжалом, но вла­деть душами тех, кто знал его – пусть даже не близко – он не перестанет НИКОГДА…

Эти строки я написала спустя день после смерти Анзора Псау­на и вместе с несколькими сним­ками поместила на странице в Фейсбуке. И вот пролетело вре­мя. Я познакомилась со многими людьми, которые дружили, слу­жили, работали с ним, и каждый, подчеркиваю, КАЖДЫЙ, глотая ком в горле, сдавленно произно­сил: «Знаете, каким он парнем был»… Трудно говорить о чело­веке, который вот только что был рядом и само его присутствие вселяло спокойствие и уверен­ность… И вот его нет, и только воспоминания могут – хоть не­надолго – вернуть ощущение его присутствия.

Когда Анзора не стало, я сра­зу подумала о дяде Шамиле… Как воспримет он эту горестную весть? Ведь ему – за восемьдесят, и они с Анзором по-настоящему дружили. Непростая судьба у Ша­миля Ибраимова – скитальческая, связанная с лишениями, с тяже­лым кропотливым трудом. Вме­сте с другими семьями крымских татар его семья обрела вторую родину на земле Абхазии. Каких только профессий не освоил этот удивительный человек! Но вот выжил, построил красивый про­сторный дом, вырастил достой­ных детей – сына и дочь.

Анзор часто бывал в его без­упречно чистеньком, ухоженном стараниями дочери Лили домике на улице Красномаяцкой. Он был для семьи Ибраимовых близким, СВОИМ человеком. Анзор отво­рял калитку, кивал грозным со­бакам и проходил по дорожке к дому – мимо цветников и альпий­ской горки. Дядя Шамиль выхо­дил ему навстречу, и они шли на кухню. Устраивались друг напро­тив друга (у Анзора здесь было свое любимое кресло).

Я тоже люблю бывать у дяди Шамиля. Как раз сейчас нали­ваются зрелостью виноградные гроздья, украшающие беседку на балконе второго этажа… Но я остаюсь внизу, присаживаюсь на крохотную скамеечку за столи­ком у окна, где дядя Шамиль по­долгу пьет чай, смотрит новости по телевизору и читает газеты. Замечаю, как он невольно скольз­нул взглядом по опустевшему креслу… Эта дружба началась, когда Анзор с Татьяной посели­лись на соседней улице, и Анзор как новый сосед зашел познако­миться. И стал частью жизни.

– Как-то поздно вечером не­сколько лет назад вдруг слышу: лязг, грохот, – вспоминает Ша­миль Ибраимов, – выхожу: ма­шина какая-то забор мой снесла и уехала… Всю ночь не спал, пере­бирал варианты: к кому обратить­ся, где сварочный аппарат взять… Задремал только под утро. Лиля ушла на работу, а я выхожу и не сразу даже понимаю: забор-то мой уже чинят! Оказывается, Ан­зор, возвращаясь ночью домой, увидел, что у нас произошло, а утром собрал нужные инстру­менты – и сразу сюда.

Спасибо фронтовым товари­щам Анзора… После разговоров с ними я поняла: для него уча­стие в Отечественной войне на­рода Абхазии – не просто брат­ский долг и уж точно не жажда адреналина. Он просто знал, что может быть полезен, потому и пришел. В силу особых природ­ных способностей и полученно­го в Афганистане опыта Анзор был по-настоящему ценным во­енным специалистом. При этом, заметьте, у него не было профес­сионального военного образова­ния. Его академией был Афгани­стан.

В то же время сама природа войны была ему отвратительна. Как никто другой знают это его мать и сестра. Вся семья пережи­вала вместе с Анзором кошмар, красиво названный «афганским синдромом»… Впрочем, как ни страдали они, глядя на мучения родного человека, в то же время понимали: это не сама беда… Никогда в семье не забудут, как черный гонец по ошибке принес известие о гибели Анзора. Они не поверили. В то время во многие советские семьи приходили пись­ма на казенном бланке: «погиб, выполняя интернациональный долг...» Они не получили офици­альной бумаги… Но что это были за дни! Писем от сына не было. Но не было и подтверждения страшного слуха. Анзор вернул­ся живым. Только потом выясни­лось, что погиб его полный тезка, другой парень с таким же именем и фамилией, а передавшие из­вестие люди толком не разобра­лись…

О серьезности опыта, обре­тенного Анзором в Афганиста­не, можно судить по тому, как он разбирался в тонкостях военной стратегии, как читал карты, на­сколько собран и дисциплини­рован был во всем, что касалось военного дела.

– Виртуозным обращением с картами, – говорит Валера Ара­мисов, – он и покорял наших вое­начальников. На моих глазах этот его талант открыл для себя Сул­тан Асламбекович Сосналиев, в охране которого я служил.

Валера – красивый мужчина, располагающий к себе откры­тым взглядом огромных глаз, рассказывает, что в приемной у Сосналиева они с Анзором и познакомились... И было это до Мартовского наступления. Пе­ред самым наступлением Валера сдал пост ребятам из российского ВДВ и вместе с другими добро­вольцами из группы Муаеда Шо­рова ждал приказа идти на Сухум. Анзор тоже был в той группе.

После того, как Мартовское наступление захлебнулось и по­хоронили погибших, Валера вернулся к Сосналиеву… Но не­надолго. Наступило лето, и надо было выбивать врага с высот. Впереди была Апианда. Даже сегодня Валера так же остро вос­принимает горечь той неудачи… Разведгруппа, в которой они были с Анзором, подкралась к грузинам совсем близко… И в этот момент кто-то внизу случай­но выстрелил! Грузины всполо­шились и стали палить из РПГ. План взятия такой важной высо­ты был провален.

Валера и Анзор уцелели, и ког­да военное руководство Абхазии подготовило новый план, они снова оказались в составе передо­вого разведотряда. На этот раз им предстоял подъем на Ахбюк.

– Стали подниматься в два часа ночи, – рассказывает Валера, – рассвет встречали уже в заданной точке. Было странно видеть, как противник устраивается завтра­кать. В этот момент мы и стали его окружать. Разделились: одна группа (Анзор как раз был в ней) стала заходить справа, а мы – сле­ва.

Валера рассказывает об опера­ции сухо, как о шахматной пар­тии. А ведь это был бой, смер­тельный бой. И только реплики: «Здесь медсестра получила ра­нение, несовместимое с жизнью. Ничего нельзя было сделать …», выдают, что все эти почти трид­цать лет он мыслями еще там, под огнем…

Вот они оставляют высоту под контролем чеченского батальона, вот спускаются – им предстоит новое задание. А грузины бегут в сторону Цугуровки, где их уже поджидают абхазские подразде­ления. Там, при отходе с сопки Ахбюк, Анзор получил осколоч­ное ранение в бедро. Товарищи спустили его и отправили в Гуда­утский госпиталь.

Возможно, среди тех, с кем был близок Анзор, кто-то и занимал в его сердце особое место. Но никто из тех, кто говорит: «Нас с Анзором связывали самые те­плые, самые замечательные от­ношения. Мы были близкими друзьями», не обманывается. Никто – ни коллеги, ни друзья, ни сослуживцы, ни командиры, ни подчиненные, ни братья, ни семья, ни соседи – Анзор дей­ствительно был другом каждому. Для него, познавшего однажды (кто знает, когда именно) какую- то глубинную суть человеческих отношений, вообще не существо­вало ПОСТОРОННИХ. Он ни­когда ни о ком не говорил прене­брежительно. Он любил людей. Умел любить. На всех хватало его тепла. Вечерами он выходил встречать отправившихся на про­гулку репатриантов… Начинало темнеть, и он шел им навстречу по синопской аллее – чтобы им не было страшно.

– Он и к братьям своим отно­сился, как к птенцам… – это не­ожиданное сравнение родилось у Владимира Георгиевича Аршба (генерал-лейтенант Владимир Аршба был начальником Гене­рального штаба Министерства обороны РА в то время, когда Ан­зор Псаун служил в разведуправ­лении).

К Владимиру Аршба я отправи­лась, уже отчаявшись узнать хоть что-то о столь важном периоде жизни Анзора. Коллеги, безус­ловно, Анзора любили и уважа­ли… Но вот незадача: даже его командир, начальник Управле­ния, отправлявший его на секрет­ные задания на сопредельную территорию, ничего о сути этих заданий рассказать не мог. На то они и секретные… А Владимир Аршба кое-что рассказал. Во- первых, война для Анзора не за­кончилась 30 сентября 1993 года. Поверженный враг затаился, и главной задачей Управления, в котором он работал, было пред­видеть и предотвратить возмож­ные действия противника. Как рассказывает Владимир Георгие­вич, Анзор очень серьезно отно­сился к своим обязанностям. Ему поручались самые сложные зада­ния. Именно с его участием отра­батывались маршруты для наших групп на территории противника. И это – лишь малая толика того, что сделал для Абхазии Анзор Псаун.

Он был просто Солдатом. На­верное, когда человеку много дано, он и спрашивает с себя по всей строгости, и лишен гор­дыни.

Но, как сказал Владимир Аршба, нет еще в Абхазии награ­ды, которой достойны такие во­ины, как Анзор Псаун.

– Он использовал любую воз­можность для повышения квали­фикации, – продолжает Владимир Аршба. – Мы уже стали забывать, каким оно было, послевоенное время. Особенно 1998 год. Ведь не было никакой специальной аппаратуры. Приходилось рас­считывать только на природные данные: на интуицию, внимание, опыт. Помню, как Анзор поразил меня во время учений в Синопе. Мы отрабатывали высадку де­санта, и я невольно поймал себя на том, что не за действиями во­еннослужащих наблюдаю, а за Анзором. Он был сосредоточен, и его острые глаза словно просве­чивали каждого насквозь. Потом кого-то он отводил в сторону, раз­говаривал…

– Высочайший интеллект и ответственность – вот главные качества Анзора. Именно такие люди и составляют элиту ар­мии, – подчеркивает Владимир Аршба. – И я горжусь, что судь­ба свела меня с Анзором. У нас в Министерстве вообще был ис­ключительный коллектив. Когда со временем все-таки удалось за­получить кое-что из спецаппара­туры (что значительно облегчило задачу по выслеживанию дивер­сантов), то работа с ней была по­ручена именно Анзору.


Он ушел так стремительно, что и сегодня на его мобильный но­мер звонят люди, для которых он все это время оставался живым… И все по-прежнему говорят о нем с радостью… Ведь когда вспоми­наешь человека, он будто снова рядом… Словно сидит напротив в кафе, улыбается своей непо­вторимой ироничной улыбкой, легко, ненавязчиво шутит… А малознакомым женщинам он по телефону представлялся «дядей Анзором»… И никакая это была не поза. Поза вообще была ему не свойственна. Просто он всегда чувствовал себя старшим и от­ветственным. Главным.

Вот и все. Но все – это только на сегодня. Пока мы говорим и помним о нем – он жив. Такой как есть. Не в прошлом – в насто­ящем времени.

Спасибо, Анзор, что по судьбе прошел. И в сердце остался.


Уходят из жизни и те, кто рас­сказывал мне об Анзоре. Не стало и Владимира Георгиевича Аршба. Но жизнь продолжается, а память дарит бессмертие...

Юлия СОЛОВЬЕВА

Image

ЗДОРОВЬЕ | COVID-19

СПОРТ

Популярные статьи

Login to your account

Username *
Password *
Remember Me