Самосознание абхаза было высокое, а его совесть чиста. Поэтому в старину говорили: «Совесть абхаза не поднять ослу, а его материальное богатство поднять – под силу петуху».
В природе нет ничего из того, что не стареет, не изнашивается, в том числе и железо. Как говорили наши деды, когда человек начинает стареть, доживает до определенного возраста, в первую очередь скукоживаются его кожа и мышцы, грубеет кожа головы, но при этом он не должен становиться грубым на язык. Он должен вести себя так, чтобы и родная семья, и другие люди вокруг него говорили: «Боже, не забирай пока его у нас». Тех, кто вел себя таким образом, считали людьми, имевшими белую, счастливую старость. Такие четкие, разумные слова существовали, такое изысканное мышление наблюдалось у нашего народа.
Как заметил выше, наше апсуара имеет свои параметры и устои. И между апсуара и теми, кто придерживается её традиций, нет расстояния, равного территориям наших гор и долин… Мы, уже прожившие больше половины отпущенного нам времени, из-за происходящих в мире глобальных процессов отошли от многого из того, что нам показывали родители, что в нас они воспитывали. Так каким будет следующее за нами поколение?.. Такой малочисленный народ, как наш, за короткое время может (не дай Бог, конечно), незаметно раствориться в современной среде. И поэтому у нас должна быть хорошая самозащита для сохранения прекрасных традиций нашего народа. Обычаи и поведение других народов нам в основном чужды. Абхазы издревле нравились другим народам, руководителям многих стран мира тем, что у них были свой стиль поведения, особый быт, гостеприимство, своя национальная кухня, и все это покоряло гостей, они перенимали у нас многое, запоминали, вдохновлялись.
Никогда абхазец не позволял говорить с собой в унизительной форме, он этим оскорблялся и давал достойный ответ. Если наездник при встрече с другим наездником бил своего коня кнутом, то означало, что он ударил встречного, и это являлось оскорблением. Если хозяин начинает ругать, бить своих детей в присутствии гостей, то это также означает, что он неуважительно отнесся к ним. Детей надо воспитывать до прихода гостей…
Самым позорным в традиции абхазов считалось и считается кровосмешение. Того, кто позволил себе подобное, называют инцестом (амахагьа). Его изгоняют с большим позором из семьи, рода, села. Такое отношение к инцесту имело важное воспитательное значение – чтобы никто и никогда больше не повторял подобное. Если нарушители имели детей, то их позор ложился на потомков несмываемым пятном. Позором в народе считалось и другое: когда зять переезжал жить в дом своей жены. Абхазский зять больше одних суток не оставался в доме тестя с тёщей, а если приезжал издалека, то не больше двух суток. Дольше этого оставаться считалось неправильным, и того, кто позволял себе останавливаться месяцами, годами, называли приживателем, о нём говорили, что он «вышел замуж». Такому человеку наши отцы и деды не позволяли выступать на собраниях или сходах, его слово не имело веса.
Как вели себя наши отцы на печальном или радостном мероприятии, когда садились за накрытый стол? Руки мыли соблюдая очередность – по старшинству, переходя от гостя к хозяину. А сев за стол, не накидывались сразу на еду, как это делается сейчас. Пока старший из хозяев не приглашал отведать приготовленное, никто не прикасался к еде. И куда кому сесть гостям и хозяевам, определял специально выделенный человек. Сейчас некоторые, опережая друг друга, бегут сесть за понравившийся им стол и сразу начинают есть. Абхазец в гостях не съедал до конца все, что ему ставили на стол, чтобы не посчитали его голодным человеком.
Поведение абхазца не спутаешь ни с чем во всем мире со множеством многотысячных или многомиллионных стран. И это – прямая и огромная заслуга наших предков.
Абхазец всегда обладал способностью наблюдать и подражать, вести себя так, как полагается роду, который он представляет. Культ старейшины был высоким и авторитетным. Возникавшие жизненные проблемы в нашем народе решали старейшины – уважаемые, заслуженные люди, и их мнение, их вердикт являлся законом. И старейшина вел себя так, как подобает человеку его возраста. В настоящее время мы обеднели такими почитаемыми людьми. А ведь в каждом селе у нас жили такие прекрасные люди! Не дай Бог, но у меня страх, что вскоре мы окажемся похожими на безрогого козла. Сейчас, во время проходивших недавно и почти продолжающихся противостояний, не в последнюю очередь вспоминают о долгожителях и их действиях. Меня почти с молодости привлекали к процессам, когда долгожители решали вопросы, касающиеся кровной мести. Что я вынес из этого? Они одинаково относились к двум противостоящим сторонам. Не выделяя никого, выносили всем справедливый приговор. И обе стороны должны были руководствоваться решениями старейшин. Если нам не вернуться к таким прежним решениям конфликтов, наши дела в будущем ещё больше ослабнут. Сегодня уровень уважительного отношения к долгожителю в нашем абхазском обществе снизился. Как говорят, старцы вроде не в моде стали – не то что раньше. К мнению старцев сегодня прислушиваются, как и мы раньше прислушивались, наши братья адыги. Поэтому у них есть национальное согласие. А ведь и сегодня существует пословица, давно появившаяся в нашем языке: «Те, кто не имеет старцев, не имеют и Бога». То есть давние предки наши на старца смотрели как на Бога.
Все поднятые здесь вопросы связаны с воспитательным процессом. Каким воспитаешь человека, таким он и будет. Безусловно, воспитатель сам должен быть воспитанным.
Одним словом, самое главное – согласие и взаимопонимание. Любовь к Родине у абхазцев всегда была в крови. Поэтому героические сыновья нашего народа тысячелетиями сохраняют и оберегают нашу Родину. Абхазец всегда желал своей стране то, что желал самому себе. Хочу привести факт, подтверждающий эти мои слова. Это было еще до установления советской власти. Жил в Арасадзыхье Сипана Екупович Капба, красивый мужчина, высокий, стройный, во всем ладный – такой, о котором говорят: «Доводился бы он мне каким-нибудь родственником». Одна из двоюродных сестер Сипаны, Назифа Капба, была супругой жившего в Батуме прекрасного абхазского мужчины Хуарщыта Чирикба. Сипана поехал в Батум проведать сестру и зятя, облачившись в национальную одежду – черкеску, архалук (архалух), с серебряным кинжалом на талии. В один из дней Хуарщыт привел Сипану в лавку к своему другу – турку-торговцу. Турок спросил Хуарщыта: кто, мол, такой этот красивый мужчина – так он понравился ему своей внешностью. А когда тот ответил, что это абхазец, турок удивленно по-турецки сказал: «Откуда такой красивый мужчина мог взяться у живущих в лесу абхазов?!» Сипана, хорошо владевший турецким языком, тут же в ответ на унижение абхазов развернулся и пяткой ноги ударил турка, который грохнулся у двери своей лавки.
Я рассказал об этом факте потому, что свою родину и народ любить надо как самого себя. Тогда и споров, разногласий в обществе будет меньше. Дело твоего народа должно быть важнее личного дела. Только таких абхазов называют настоящими патриотами.
Аполлон ДУМАА
Перевела с абхазского языка Заира Цвижба
