Ах, как завораживает эта негаснущая звезда – звезда Иуа Когониа, звезда его творчества – загадочная, манящая, влекущая в неведомые дали. Его стихи, его поэмы тянет читать и перечитывать снова и снова.
Они в который раз убеждают, что это настоящий лирик, который смог через свои переживания передать переживания других людей. Поэт прожил всего 24 года, но наряду с другими крупнейшими абхазскими писателями сыграл решающую роль в становлении и развитии жанров и лирики в абхазской поэзии. Он так же, как и Дмитрий Гулиа, Самсон Чанба, Михаил Лакрба и другие, черпал вдохновение в национальном фольклоре, основывался на нём, не оставляя без внимания и традиции других литератур, особенно русской. По утверждению В. Бигуаа, поэмы Иуа Когониа, особенно «Навей и Мзауч», «Абатаа Беслан», «Хмыч-охотник», «Зосхан Ачба и сыновья Жанаа Беслана» и ряд стихов «стали высшим проявлением поэтического искусства в поэзии, впоследствии оказали большое влияние на развитие абхазской литературы». Иуа Когониа вошёл в её историю прежде всего как создатель абхазской поэмы, хотя значительны его достижения и в области лирики. Большой поэт всегда пророк, его томят некие предсказания и предчувствия, и это невольно находит отражение в том, что он пишет. Так и у Иуа Когониа. Цикл стихотворений поэта о смерти и именно смерти молодых людей, не успевших насладиться жизнью, показывает: он предчувствовал, что и его путь на земле недолог. Смешанные чувства горечи и сожаления оставляет в душе стихотворение «Прикованный». А «В этот вечер» Мушни Ласуриа назвал самым трагичным в абхазской литературе. И мотив времени в поэзии Иуа Когониа тоже об этом. Он всеми силами души как бы пытается замедлить его бег, чтобы насладиться теми мгновениями, которые ему отведены судьбой. Грусть и неизбежность неотвратимого проскальзывает в строках, переведённых Юрием Левитанским:
Время движется. Я мальчик. Время движется.
Как-то сразу дни нахлынут – и растают.
Закрывается раскрашенная книжица,
И мужчины из мальчишек вырастают.
Время, время, ты куда несешься бешено –
Так и падают секунды, часто-часто,
Поторапливаешь конного и пешего,
У меня крадешь минуты ежечасно.
Ты бежишь себе неведомыми тропками,
Оставляя нам зарубки и пометки.
Придержи, прошу, часы твои торопкие,
Сделай милость превеликую – помедли!
В мировой литературе есть немало имён поэтов, рано ушедших из жизни. Но мне вспоминается именно Михаил Лермонтов, когда я размышляю о судьбе Иуа Когониа или обращаюсь к его творчеству. И тот, и другой пленительно воспевали в поэтических произведениях мужество людей, верность, честь, свободу духа и красоту природы, порицали трусость и предательство. Оба за очень короткий срок, подаренный небесами, смогли оставить заметный след в национальных литературах. Оба ушли трагически – один погиб на дуэли, другого сразила болезнь. Ранняя смерть Иуа Когониа, по свидетельству его современников, стала большой утратой для народа, который оплакивал любимого поэта. Он был так молод, но его произведения знали, ими зачитывались, восхищались, от него ждали новых поэтических высот, и вот эти надежды погасли. «Много раз мне приходилось видеть, как абхазцы причитали около оседланного коня или же над личными вещами или доспехами умершего. Но никогда, ни до этого, ни после, не видел я слез и рыданий над книгой», – отмечал Баграт Шинкуба.
И сегодня трудно смириться с тем, что у Иуа Когониа оказалась такая нелегкая судьба, такая короткая жизнь. Он всегда тянулся к знаниям, с интересом слушал сказителей, которые бывали в родительском доме, по-видимому, тогда и увлёкся устным народным творчеством. Учился он в родной Кутолской школе, затем в Сухумской учительской семинарии, где абхазский язык преподавал сам Дмитрий Гулиа. В семинарии он входил в литературный кружок и участвовал в издании рукописного журнала «Ашарпы- ецва» («Утренняя звезда). А впоследствии и сам организовал литературный и драматический кружки, возглавил рукописный журнал «Атшар рыбжьы» («Голос молодых»). Первая статья Иуа Когониа – одного из первых абхазских журналистов «Насколько полезно образование» и первое его стихотворение «Вор» увидели свет в 1920 году в газете «Апсны». И когда Иуа Когониа стал студентом Московского государственного института журналистики (1925-1928 гг.), он как корреспондент продолжал присылать материалы для газеты. Было трудно вдали от дома, не хватало денег даже на пропитание, иногда он не ходил на занятия, потому что не было тёплой одежды, но в письмах поэт не жаловался, пытаясь оградить родных от переживаний. В одном из них он убеждал: «...Вы не волнуйтесь за меня. Я как-нибудь смогу добыть себе кусок хлеба, не затрудняя вас. Завтра со своими друзьями-студентами я пойду на заработки». Семья и сама жила тяжело после смерти отца поэта Абаса Когониа, кстати, прославленного наездника, о котором упоминал Дмитрий Гулиа в романе «Камачич». Постоянная нужда отразилась на здоровье поэта. До конца учёбы оставалось совсем немного, но... Иуа тяжело заболел, и врачи не смогли помочь ему. Его привезли из Москвы. Он ушёл из жизни в живописном местечке Ахуца, где провёл последние дни, затем тело перевезли в село Кутол. Мушни Ласуриа в работе «Творчество И. А. Когониа и развитие эпических жанров в абхазской советской поэзии» писал, что многое из наследия поэта утрачено, не сохранились его произведения, написанные им в Сухуме и в Москве во время учебы, нет ни рукописей, ни черновых вариантов, ни набросков, что создаёт трудности для исследователей, тем более что многие его произведения не датированы. «Так, например, в его первой книге (1925) сообщалось, – отмечает М. Ласуриа, – что в ближайшее время поэт намеревается издать вторую книгу, куда должно было войти около восьмидесяти новых стихотворений и одна пьеса. Книга эта не вышла. Дело в том, что представители вульгарного социологизма подвергали гонениям И. Когониа за «идеализацию» старины, за обращение к фольклорным источникам. Только в 1934 г., после известных выступлений М. Горького о значении фольклора, в том числе и на 1-м Всесоюзном съезде писателей, вышло повторное издание книги И. Когониа. Помимо ранее опубликованного, в нее вошли поэма «Сван Мырзакан» и четырнадцать стихотворений. Книга вышла под редакцией критика Х. Бгажба и с его предисловием. Наиболее полным изданием произведений И. Когониа на абхазском языке нужно считать вышедший в 1955 году «Сборник стихов и поэм». Вышел он в Сухуми, под редакцией Б. Шинкуба и с послесловием Ш. Инал-ипа.
