Недалеко от Очамчыры, в селе Маркуле, «спрятался» от посторонних глаз настоящий экзотический лес ‒ «лес пяти континентов». Каких только деревьев и кустарников здесь не встретишь!  Тысяча их видов, разновидностей и форм умещается на участке в 148 гектаров. Что это ‒ ботанический сад? Не сад… Дикий лес? Не похоже… Так, наверное, ломал бы голову путник, не знающий истории АбНИЛОС. Эта станция была основана 66 лет назад лучшими учёными-ботаниками большой страны – СССР.

Из крохотных семечек, когда-то «приехавших» и «прилетевших»  в Абхазию из Японии, Китая, Америки и стран Европы, сегодня уже выросли в стройные зелёные гиганты. Заморские гости ведут себя на новой земле по-разному ‒ кто-то обосновался даже лучше, чем на родине, а кто-то выбирает места, где повыше и суше. Например, есть завезенные виды пихты и бука, которые дают ежегодный прирост в 3-4 раза больше, чем аборигены (местные породы этих деревьев).

За всеми особенностями регулярно наблюдают сотрудники научной станции – исследования проводят на четырех стационарах с разными климатическими условиями и на разной высоте ‒ на равнине в Очамчыре и на высоте в Гагре, на Рице и Ауадхаре. Наблюдают и отбирают самые перспективные растения – ценные, быстрорастущие и лояльные к разным климатическим условиям – все для того, чтобы повысить продуктивность лесов – «зеленого золота» Абхазии.

Очамчырская станция АбНИЛОС –

это сердце и мозг материнской базы. Место было выбрано не случайно – как раз в пойме реки Моквы, где почвы плодородные. Здесь несколько лет назад был организован питомник, в котором сегодня выращивают саженцы самшита, практически исчезнувшего в Абхазии после нападения бабочки-огневки.

Но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И мы решаем отправиться в загадочный лес, чтобы приоткрыть его тайны. Виталий Датикович Лейба ‒ директор этой научно-исследовательской станции уже на протяжении 39 лет – согласился провести экскурсию и рассказать об особенностях ее работы.

‒ Виталий Датикович, что осталось от богатого фонда АбНИЛОС, собранного в предыдущие десятилетия?

‒ Фонд сохранен практически полностью, ведь в испытаниях участвует не менее 100 экземпляров, и если один выпадает, другие остаются. У нас лесная среда, естественные условия. Бывает, деревья хорошо растут первые 10, 20, 50 лет, а потом почва и климатические условия для дальнейшего роста оказываются неподходящими. Так получилось, например, с кедром атласским – первые 20 лет он здесь чувствовал себя прекрасно, а потом, учитывая влажность почвы, появилась корневая гниль, и растения погибли. Из 100 штук выжило одно дерево. А в рицинском стационаре, на высоте 900 метров над уровнем моря, кедр атласский продолжает активно расти. Там же хорошо прижился секвойядендрон гигантский ‒ на очамчырской почве он рос нормально только до 10 лет.

Сделаем небольшую ремарку, ее заслуживает уникальное подсемейство секвойевых, входящих в коллекцию АбНИЛОС. Секвойядендрон гигантский («Мамонтово дерево») и секвойя вечнозеленая – одни из самых высоких в мире деревьев, их рост до 115 метров и выше. Они же стоят в одном ряду с самыми долгоживущими на нашей планете. Годичные кольца одного экземпляра секвойядендрона позволили определить возраст в 3200 лет!

‒ Какие породы деревьев выявлены как наиболее перспективные?

‒ Из 1000 разновидностей древесных растений отобрано 20 видов наиболее перспективных для Абхазии – быстрорастущих, мало болеющих, хорошо себя чувствующих на разных высотах и имеющих либо ценную древесину, либо декоративное значение. Мы с академиком Сергеем Михайловичем Бебия описали эти растения в научной статье. А сегодня эти экземпляры уже дают прекрасные семена и даже самосев. Сейчас будем проходить, и я покажу, как растут молодые деревья.

Вот ликвидамбр смолоносный (декоративное дерево, известное яркой осенней листвой). Слева – пекан – это коллекция Вавилова, завезенная в Абхазию почти 100 лет назад, все 8 видов сохранились. Но мы пошли дальше – в 1990-х завезли из Америки семена крупноплодного пекана. Привили их к существующим, и сейчас эти деревья себя отлично чувствуют, плодоносят. В будущем можем передавать семена и саженцы лесному хозяйству, частникам.

(Виталий Датикович показал ещё несколько перспективных растений – красивых, «породистых» деревьев родом из Японии, Китая, Гималае.)

‒ Кипарисовик Лоусона из Японии. Посмотрите, ровный, как карандаш, и древесина шикарная. Криптомерия японская… Особенно ею интересовались для создания ветрозащитных полос, например, для чайных плантаций. Это дерево с очень густой и пышной кроной.

‒ Виталий Датикович, скажите, вы как-то помогаете росту растений, спасаете их во время болезней или природных катаклизмов?

‒ В условиях научно-исследовательской опытной станции все должно быть естественно. Только в питомниках можно помочь стимуляторами роста, например, самшит можно в течение 3 лет «выгнать», чтобы был стандартный саженец.

Если у растения появляется корневая гниль, мы не вмешиваемся, только фиксируем, какие болезни могут быть в данных условиях и через сколько лет.

Можем проводить только рубки. Важно это делать правильно, чтобы лес мог нормально восстановиться. Вот, смотрите, тюльпанное дерево: те экземпляры, которые вытянулись выше, забирают у остальных свет, а внутренние отстают в росте и погибают. Видите, какая разность диаметров этих деревьев – 80 см против 8-12 см? Это естественный процесс в лесном хозяйстве, и мы решили здесь оставить все как есть – в качестве примера для студентов-практикантов.

‒ Как восстанавливается самшит и что происходит с каштаном?

‒ Из семян, собранных в Бзыбском ущелье, где частично сохранился самшит, собираются семена. Мы выращиваем в нашем питомнике ежегодно около 1000 саженцев, затем передаём их в Рицинский национальный парк. Самшит может восстанавливать себя и сам – где семена сохранились, через какое-то время появляются всходы.

Ещё одна проблема, но она уже мирового масштаба – серьезное грибковое заболевание каштана лесного (съедобного).

‒ Как распространяется эта болезнь по миру?

‒ Ветром, насекомыми, это инфекционная болезнь.

‒ Есть шанс справиться с угрозой исчезновения каштана?

‒ Этим уже занимаются международные организации. И мы в АбНИЛОС проводим испытания по межвидовой отдаленной гибридизации – каштан лесной опыляем японскими видами каштана. У нас уже есть гибриды первого поколения, которые оказались устойчивыми к этой болезни.

На конференции в Крыму, где поднималась проблема каштана, мы познакомились с работниками казанского научного центра. Теперь ждем из Казани лекарство, которое будем испытывать в борьбе с этой напастью.

‒ Какие проблемы сегодня испытывает лесная научная станция, в чем необходима поддержка?

‒ Главная проблема – научные кадры, специалисты. Нужны физиологи, энтомологи. А если бы были фитопатологи, не было бы таких проблем с самшитом и каштаном. Мы готовим специалистов лесного хозяйства в университете, но не всегда студенты готовы трудиться. А когда-то наш коллектив насчитывал до 100 человек со всеми приглашенными учёными и лесниками, сейчас на стационарах АбНИЛОС числится всего 22 работника.

Еще одна проблема – получение семенного материала. Мы входим в мировой каталог как ботаническая единица. До войны 1992-1993 годов получали семена напрямую от партнеров, а потом уже – как могли, через знакомых.

 «Первая клетка» ‒ начало начал

Мы доходим до конца аллеи и попадаем в «Первую клетку», откуда начались посадки опытных плантаций в 1961 году. И словно окунаемся в атмосферу того времени. «Хозяин этого леса» продолжает рассказывать тихим, спокойным голосом, а мы поднимаем головы, и взгляд теряется в зелёных верхушках великанов…

Виталий Датикович предлагает сделать фотографию моей двенадцатилетней дочери на фоне высоченной секвойи вечнозелёной. Это дерево посадил профессор Колесников в 1961 году, саженцу тогда было три года, сегодня высота ствола достигает 50 метров. Потом на фотографии я сравниваю крошечного человечка и высокого вечнозеленого гиганта-долгожителя, и на ум приходит:  как наивен человек, полагая себя царем природы...

Завершающий аккорд – прогулка по самой длиной в мире аллее

На обратной дороге Виталий Датикович обращает наше внимание, как в межсезонье – весной и осенью – в АбНИЛОС можно любоваться меняющейся цветовой гаммой деревьев и кустарников. Завершающим аккордом удивительных открытий стала прогулка по аллее метасеквойи протяженностью 300 метров – самой длинной в мире! Метасеквойя занесена в международную Красную книгу.

Едем по Очамчыре, и я начинаю осматриваться в поисках древесных растений и задаюсь вопросом: откуда они и как называются? Теперь понимаю, что деревья, которые несколько лет я принимала за пихту, на самом деле – «скромный» кедр гималайский. Почему скромный? Потому что он самый неприхотливый по сравнению со своими собратьями… 

Фаина КОНДРАТЬЕВА,

собкор газеты «Республика Абхазия» по Очамчырскому району