С какими проблемами сталкивались? Как их решали? Чем интересен Гюэнос для науки? Какими находками он радовал прежде, и смог ли удивить на этот раз? Об этом в интервью корреспонденту «РА» рассказал кандидат исторических наук, директор Абхазского государственного музея Аркадий Джопуа.
‒ Наш полевой сезон в г. Очамчыре уже четвертый. Да, трудности были. В этом году начинали очень тяжело, так как, к великому сожалению, когда экспедиция была уже организована, ушёл из жизни учёный, замдиректора Института востоковедения Александр Скаков. Он, желая быть рядом с нами, рвался сюда до последнего, несмотря на тяжёлую болезнь, но увы! Его не стало прямо перед началом полевого сезона. Это большая потеря не только для нас, археологов. Он всегда делал что мог для Абхазии. Это тот человек, который ни под каким видом ей не изменял. У него была чёткая позиция. Нам будет не хватать его, как друга, как учёного, очень хорошего, порядочного человека. Мы с ним больше двадцати лет вместе, наметили и эту экспедицию, но не успел он в ней поработать. Когда не стало Саши, возникла проблема, кем его заменить, ведь это совместная абхазо-российская экспедиция. В ней участвуют Абхазский институт гуманитарных исследований им. Д. И. Гулиа Академии наук Абхазии, Абхазский государственный музей и Институт востоковедения Российской Академии наук. Все решили её продолжить в память Александра Скакова, и этот полевой сезон посвятили ему. Директор Института востоковедения, с которым мы связались, предложил Виктора Лебединского, с которым последние годы мне приходилось работать в области подводной археологии. Временно он заменил Александра Скакова, а в дальнейшем подумаем, как лучше работать. Кстати, в этой экспедиции участвовал и ученый из Севастополя Михаил Фомин.
‒ А местное население проявляло интерес к раскопкам?
‒ Да, многие приходили, что-то спрашивали с любопытством, но главное – никто не мешал. Во время экспедиций разные случаи бывают непредвиденные, а здесь никаких эксцессов. Мы себя спокойно чувствовали. У нас ведь есть и волонтёры из России, которые в этом году в память Александра Скакова работали бесплатно. Вечерами после работы все гуляли, ходили на пляж, остались довольны.
‒ А где вы остановились на время полевых работ?
‒ Нам предоставили жильё в школе-интернате, за что мы очень благодарны её директору Белле Платоновне Ашуба. Душ, столовая, кондиционер, телевизор ‒ у нас были очень хорошие условия. Это так важно, когда после тяжёлого трудового дня под палящим солнцем можно спокойно отдохнуть. К такому в экспедиции мы не привыкли, обычно в палатках живём. Спасибо Администрации района и директору за то, что они всё возможное сделали для нас.
‒ Аркадий Иванович, напомните нашим читателям, чем интересен Гюэнос для науки?
‒ Гюэнос в Очамчыре уникален, так как это древнейший единственный античный город на территории Абхазии, известный как греческий полис, местонахождение которого точно известно. В этом его научное значение.
Античный город упоминается древними авторами (Псевдо-Скилак), начиная со второй половины V – первой половины IV вв. до н.э. А возник не позднее начала – первой половины VI в. до н.э.
Изучение Гюэноса, а точнее наблюдения, ибо раскопки тогда не проводились по разным причинам, началось в 1934-1935 годах. тогда во время строительства военного порта, к сожалению, снесли большую часть древнего города.
В своё время во время раскопок на данном городище был найден слой более раннего времени, позволяющий определить, что греки пришли туда, где было поселение, а не построили его на пустом месте, как считалось ранее. В этом уникальность научного открытия. И военного конфликта между местным населением и античными колонистами не наблюдалось, была мирная интеграция.
‒ Как вы сказали, это четвёртый полевой сезон совместной абхазо-российской экспедиции. Напомните, какие в этот период здесь были находки у археологов?
‒ Каждый год выдаёт нам что-то обязательно. Из значимых находок в городище Гюэнос – это то плинфы с надписями на арамейском языке, то плинфа с надписью на греческом языке, то святилище раннеантичного времени, где обнаружили каменного идола, золотые, бронзовые предметы, украшения (обработаны и сданы в фонды Абхазского государственного музея), то свинцовый саркофаг периода раннего Средневековья, в котором находился скелет. Мы его нашли на территории храма, раскопанного ещё в 80-е годы историком, археологом Сергеем Шамба. Для исследования саркофага в Абхазию были приглашены специалисты. Ранее в Абхазии находили только каменные и керамические саркофаги. Этот саркофаг темно-серого цвета, без изображений и надписей, очень тяжелый, длиной около двух метров, крышка у него была запаяна, сохранился неплохо, только местами нижняя часть дна отвалилась. Захоронить в нём могли либо известного священнослужителя, либо знатного человека. Сейчас саркофаг находится в экспозиции Абхазского государственного музея. Всего науке известно 40 свинцовых гробов. И вот еще один был найден в Абхазии.
Это древнее городище Гюэнос на окраине города Очамчыра всегда радует нас чем-то значимым для изучения истории Абхазии. Самое главное, что мы уже углубились туда, где слой античного времени заканчивается и начинается слой колхидского времени. Не часто удаётся археологам дойти до такой глубины, так как поднимается вода, и очень трудно вести раскопки. Да, среди наших находок во «влажном» античном слое была деревянная основа седла VI – V вв. до н.э., она сохранилась, потому что находилась в воде, по значимости ни одно золото с ней не сравнится. В этом году намечали идти ниже, копать слой колхидского времени, но у нас не было такой возможности и пришлось приостановить временно, начали копать на той стороне, где в своё время нашли святилище и саркофаг.
‒ Вы довольны этим полевым сезоном?
‒ Да. В целом он прошёл успешно. Сказать, что обнаружили уникальные вещи, не могу, но есть импортная чернолаковая керамика, обнаружили каменную выкладку, глиняную трубу, которая выходит за стенку. Самое главное, мы прочистили многие слои. Между храмом и той частью территории, где был найден саркофаг и где святилище, кладку прочистили и, соответственно, ниже уже опускаемся, а там уже будет более древний слой и будут новые находки. Главное, экспедиция состоялась.
‒ А как вы пришли в археологию? Мечта детства или случайность?
‒ Я и не думал об археологии, собирался стать филологом. Но в процессе общения с друзьями Гурамом Гумба, Виталием Бутба и другими пришёл к этому. Я закончил филологический и исторический факультеты.Так получилось, что Борис Джонуа познакомил меня с Вадимом Бжания, который стал наставником для многих ныне известных археологов. Он пригласил меня на раскопки, которые в то время проводились в Тамыше, и я согласился. Вечером я поехал туда, там и остался, работал вместе с Мушни Хварцкия, Лашей Когониа, Демуром Бжаниа, Аликом Габелиа, Зурабом Хибба, Гариком Сангулиа, Баталом Кобахия, Зурабом Хондзиа, Гудисой Варданиа и другими. Можно сказать, с этого всё и началось.
‒ В Абхазии много неизученных памятников?
‒ Памятники надо искать и находить в разных уголках Абхазии, а для этого надо выезжать на два-три дня, проводить разведку местности, например, в Хуапе. Даже наземные памятники все не изучены, а кто знает, что под землёй. Особенно верхняя часть Абхазии, горная, предгорная, мало изучена.
‒ Вы с таким увлечением рассказываете, чувствуется, что археология ‒ это важная часть вашей жизни, ваше любимое дело.
‒ Да. Без этого жизни для меня нет. Как лето начинается, тянет на поле. Для археолога это главное. Молодёжь сейчас неохотно идёт в археологию. Работаешь с ними, но интерес мало у кого проявляется. Нет горения. Очень жаль. Нам бы тоже хотелось оставить учеников после себя, как это сделал Вадим Бжания. У меня они есть, но их не так много.
‒ Спасибо за беседу.
Интервью вела
Лейла ПАЧУЛИЯ
На снимке: Аркадий Джопуа на раскопках.
