А чтобы их сохранить, нужно воспитывать в социуме такие качества духа как героизм, благородство, самоотверженность, ведь именно они на протяжении веков определяли ход истории, судьбы людей, наций, народов. И потому в истории всех народов и государств отражены поступки людей, которые можно назвать героическими. Ибо героизм в человеческой личности формируется прежде всего знанием истории своей страны, лучших традиций своего народа, уверенностью в правоте дела, ради которого люди шли и идут на подвиг.
Я хочу вспомнить людей, к кому применимо то, о чем я написала выше.
Адгур Инал-ипа и Мушни Хварцкия. Это представители той интеллектуальной элиты поколения, которая во многом предопределила путь, выбранный новейшей Абхазией.
И если с семьёй Адгура мою семью и меня в том числе, естественно, связывали давние родственно-дружеские отношения (его супруга, органистка Марина Шамба доводится нам близкой родней), то о Мушни я слышала в той среде, в которой росла.
Оба они – учёные, оба разносторонне образованные, оба опередили время в открытиях, оба – участники национально-освободительного движения, оба красавцы.
Я часто вспоминаю, когда еще студенткой АГУ бегала в библиотеку АбНИИ – красивое здание на сухумской набережной, которое осенью 1992 года, в дни нашей войны было сожжено вместе с его уникальным архивом и библиотекой, где мне выдавали книги по истории. Я встречалась с теми, кто там работал, я здоровалась с ними, и они со мной. Может среди них был и Мушни?
Адгура я встречала утром, когда он отводил своих детей в школу. Потом в школе на перемене я, уже как старшая по возрасту, ловила Наалочку с ее двоюродными сестрами Ниной и Сарией Колбая, целовала каждую по очереди. До сих пор какое-то ощущение моего старшинства не проходит.
Август 14-го 1992-го поделил нашу жизнь на «до» и «после». И в Сухуме, на Красном мосту, в первый день нашей войны ожидаемо оказались и Мушни, и Адгур.
И для меня остались символами: взгляд Адгура – пронзительная, говорящая фотография, сделанная оператором абхазского телевидения 14 августа. И – Мушни – с одухотворенным лицом настоящего горца, спокойно доносящий нашу позицию, и его слова: «Мы выживем в другом качестве, более добром, более мужественном, более честном! Мы возродимся!» – в интервью российскому журналисту, когда стали активнее наши военные действия.
Адгур начал свой боевой путь в батальоне Мушни Хварцкия на Гумистинском фронте. Потом были его поездки в Москву для установления контактов, способных помочь в вооружении, благо в Москве есть его коллеги, которые идут навстречу.
Хочу немного рассказать его биографию и о его достижениях как ученого. Адгур, который родился в семье известных учёных-историков Шалвы Денисовича Инал-ипа и Миры Константиновны Хотелашвили, выбрал профессию далёкую от призвания родителей, как, кстати, и его сестра Арда, которая стала психологом. А Адгур, еще учеником старших классов в 1969 году совершив восхождение на Эльбрус, увлекаясь поиском месторождений полезных ископаемых, постоянно совершая путешествия по горам Абхазии, стал физиком. После окончания в 1976 году физического факультета Тбилисского государственного университета, он в том же году начал работать в Сухумском физико-техническом институте в должности инженера-физика, а затем и в Абхазском государственном университете на физико-математическом факультете.
В 1987 Адгур Инал-ипа окончил аспирантуру в Институте космических исследований (ИКИ) АН СССР в Москве. В 1991 там же успешно защитил кандидатскую диссертацию на тему «Лабораторное моделирование дистанционного ионного зондирования поверхности Фобоса». Молодой абхазский физик участвовал в международных научных проектах по изучению кометы Галлея и спутника Марса Фобоса. Одной из целей его работы была подготовка аппарата для осуществления ионного зондирования поверхности Фобоса. Аппаратура, в создании которой активно участвовал Адгур, установлена на межпланетной станции «Фобос», которая была запущена в Космос в 1988 г. Эксперименты предназначались для получения новых данных, необходимых для более глубокого понимания процессов происхождения Солнечной системы. Адгур Инал-ипа автор 17 опубликованных научных работ. Он одним из первых стал активно внедрять цифровые технологии в Абхазии, подготовил первый компьютерный шрифт для АбНИИ, а также создал компьютерную карту Абхазии с обозначениями на русском и английском языках. В период Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993 годов Адгур Инал-ипа возглавил военно-техническую группу МО РА по разработке радиоуправляемых морских надводных аппаратов. Уже в сентябре 1992 года группа начала работать сначала в Гудауте, а затем в Пицунде на военно-промышленном предприятии «Касатка». Причём все это делалось в непростых условиях блокады Абхазии, при нехватке оборудования, ряде многих других проблем. Проект был, можно сказать, фантастическим в те времена, ибо аналогов ему не было.
Мне много рассказал об Адгуре Инал-ипа и Мушни Хварцкия поэт, писатель, литературовед, критик, журналист, общественный и государственный деятель Владимир Зантариа. Привожу его слова.
«Адгур Шалвович Инал-ипа, в моем представлении и понимании, выдающаяся универсальная личность. Думаю, если бы не наша война и его гибель на поле брани, он был бы одним из крупных ученых, инженеров-физиков советской эпохи, глубоко исследовавших столь актуальные проблемы новейшей космической отрасли отечественной науки.
Глубокие знания Адгура Инал-ипа оказались чрезвычайно востребованными в процессе создания радиоуправляемых лодок-ракет во время грузино-абхазской войны в 1992-1993 г. Группой руководил лично Адгур Шалвович. Образцы этого вооружения были не только созданы в кратчайшие сроки, но и испытаны, успешно использованы для поражения надводных целей противника.
Будучи одним из руководителей Абхазской телерадиокомпании и военкором я приезжал на техническую базу в Пицунде, видел, как слаженно работала группа наших молодых ученых под руководством Адгура. Причем делали они свое дело скромно, не афишируя результаты сложнейшего интеллектуального труда. Думаю, было бы достаточно его участия в разработке стратегически важных военных приборов, чтобы внести свой весомый вклад в борьбу за Победу в нашей Отечественной войне. Но Адгур был человеком глубоко идейным, волевым, решительным, и никто не смог удержать его от участия в непосредственных боевых действиях по освобождению Сухума. Погиб смертью храбрых. Награжден орденом Леона.
С Мушни Хварцкия я познакомился в дни создания Народного форума Абхазии «Аидгылара» в конце 1988 года. Помню, Мушни носил полевую перекидную сумку. Он был скуп на слова, вступал в разговор изредка, но говорил только по существу, по делу, процеживая каждое слово, каждую мысль.
Еще задолго до создания организации, сыгравшей значительную роль в борьбе за восстановление нашей независимости, Мушни, не дожидаясь каких-либо указаний сверху, занялся вместе с боевыми друзьями поиском оружия и боеприпасов. Будучи депутатом Первого Парламента, я имел возможность беседовать с ним на разные темы. Из этих кратковременных общений, помимо многих нюансов, я извлек одну, на мой взгляд, главную вещь: Мушни чувствовал нутром, что война с Грузией неизбежна. Опыт, наитие, прозорливость и достаточная информированность подсказывали талантливому историку, археологу, будущему полководцу, что мирными путями добиться независимости невозможно. И поэтому он занимался сугубо военными вопросами молча, тихо, но стабильно и уверенно. Затем он влился в число тех, кто смог сколотить боевое крыло «Аидгылара» и Полка внутренних войск, созданного решением руководителя нового Парламента Владислава Ардзинба.
Перед войной Мушни вместе с Зазой Зантариа заглянул ко мне на квартиру поздней ночью. Жил я в Новом районе. Они решили пообщаться со мной, чтобы пополнить информацию об обстановке в целом. Я, конечно, был человеком не самым осведомленным, но как депутат кое в чем разбирался. За чашкой чая мы обсудили и политические вопросы. Мушни, как всегда, молчал, внимательно слушал собеседников, но в конце вновь подтвердил свою незыблемую уверенность в неизбежности войны. И в мыслях, как мне тогда показалось, он уже рыл окопы, входя в образ неотступного защитника Родины и организатора сопротивления.
Уже во время войны, кажется, в октябре 1992-го, мы с художником Валерием Гамгиа решили поехать в Эшеру и пообщаться с бойцами. В момент нашего приезда объявили воздушную тревогу в связи с появлением над Эшерским штабом грузинских боевых вертолетов. Мы вместе со всеми укрылись в Эшерском каньоне. А когда дали отбой, встретились с Мушни. Он тогда командовал Эшерским направлением. Мушни, несмотря на постоянную занятость, пообщался с нами. Чувствовалось, что он был готов к вероломной агрессии и решительным схваткам с оккупантами. Его слова взбодрили нас.
Позже я приехал сюда же, в Верхнюю Эшеру, со Степаном Зантариа, который прилетел с Восточного фронта за оружием и боеприпасами. Степа показывал нам золотые вещи, драгоценности, собранные женщинами, чтобы обменять их на оружие и патроны. «Восточники» – бойцы Восточного фронта готовы были выдержать все: блокаду, холод, голод, единственное, что не давало им покоя, это страшный недостаток оружия. Мушни спустился с нами в штаб, размещавшийся в подвале ресторана «Эшера» и, услышав от Степы информацию о реальном положении дел на фронте, сказал, что для таких настоящих бойцов ничего не жалко. Пройдя с нами на склад, он собственноручно выбрал для Степы несколько аккумулятивных противотанковых снарядов и другие боеприпасы. Получив поддержку, Степа был на седьмом небе. Мушни и Степа были знакомы – еще задолго до войны они частенько встречались на экспедиционном поле в прибрежье села Тамыш, где Мушни проводил археологические раскопки.
Последний раз я видел Мушни Хумсаевича в селе Джгярде, куда я прибыл вертолетом накануне Кочарской операции, чтобы вживую пообщаться с бойцами и подготовить информацию для СМИ. Кажется, этим же рейсом вместе с нами в Джгярду прибыли друзья Мушни из Питера. Они влились в подразделение, которым командовал Мушни. Некоторые из питерских добровольцев сложили головы на поле брани. Временный штаб в селе Джгярде размещался во дворе Хакибея Амичба. В доме я поздоровался с моим другом Мушни. Отложив Библию, отдельные заповеди которой он задумчиво перечитывал, Мушни пожал мне руку, скупо улыбаясь. Я понял, что к предстоящей Кочарской операции он готовил себя психологически и духовно. Видимо, Библия вселяла в него новые силы и веру в Победу.
Мушни был не только вдохновителем многих наших побед, но и их идеологом. Ему верили, его уважали, он был предан Родине до мозга костей. Он оставил уникальное научное наследие. А его незаурядные полководческие способности и подвиги – часть нашей не до конца исследованной новейшей истории. Уверен, что к ней мы будем возвращаться на нелегком пути возрождения нашей государственности».
...Вспоминаю я и свою беседу с художником, кавалером ордена Леона Баталом Джапуа, который сказал, что Мушни был прежде всего воином и неординарным, масштабно мыслящим человеком.
Он также рассказал мне эпизод войны, когда они с Мушни ехали на арбе и, проезжая Джгярду, Мушни указал на холм и сказал: «Видишь этот холм? Это могильник. После войны я его раскопаю!» Археолог – палеолитчик (древний каменный век, первая эпоха каменного века) – редкая профессия в исторической науке. Мушни ещё в студенческие годы, в 1980 году, обнаружил в километре к северу от села Хуап стоянку древнего человека. Она находилась в пещере Мачагуа на высоте 625 метров над уровнем моря. Потом, в течение нескольких лет, начиная с 1986 года, он работал с этим памятником, открыл рядом еще пещеры. До него пещеру Мачагуа никогда не исследовали. После завершения учёбы Мушни Хварцкия работал в экспедициях под руководством ленинградского профессора, специалиста по археологии палеолита В. П. Любина, вел раскопки в селах Бзыпте, Тамыше, Анухуа, Кистрик, Мгудзырхуа, был научным сотрудником отдела АбНИИ. В 1987 он становится соискателем учёной степени кандидата исторических наук при Ленинградском отделении Института археологии АН СССР, его статьи, в том числе и про пещеру Мачагуа, появляются в печати. Параллельно Мушни Хварцкия изучает материалы фольклорного и этнологического характера, европейскую и восточную философию, уфологию, парапсихологию, вопросы религии, увлекается резьбой по дереву и обработкой камня. Будучи заместителем командующего Гумистинским фронтом, стабилизировав линию обороны на Гумисте, он отправился на Восточный фронт, где шли активные боевые действия. Его неугомонная натура не жаждала покоя.
…Говорят, что судьба указует знаки, что мистическое есть и в судьбе тех, о ком я сейчас пишу. Судите сами. В 1977 году Адгур Инал-ипа сыграл главную роль в фильме «Повесть об абхазском парне», повествующем об участнике Великой Отечественной войны, командире дивизиона 307-го артиллерийского полка, Герое Советского Союза Владимире Харазия. В бою под Харьковом он лично подбил восемь немецких танков. пал смертью храбрых. А у Мушни Хварцкия на столе стоял портрет корнета Коция (Константина) Лакрба (Лакербай), легендарного командира Абхазской сотни в Первую мировую войну, который героически погиб в Галиции.
Оба моих героя – Адгур и Мушни повторили их судьбу, погибли, защищая то, что любили больше всего – свою Родину.
Учёные и воины. Они всегда в авангарде исторических событий. И их гибель – невосполнимая утрата и для семьи, и для страны. Сколько открытий они могли ещё сделать, как обогатить науку, в очередной раз прославить страну, которую так любили. И они оба обязательно бы стали героями моих телепередач!
Я не зря начала этот материал с обсуждения понятия Героизм. Героизм народа – будущее любой страны. И задача общества – постоянно прививать современному поколению уважение к тем, благодаря которым страна живёт под мирным небом, вселять в него веру в величайшую жизненную идею, в правду и справедливость наших Героев. И очень хочется, чтобы память о них жила вечно!
Вика ДУМАА
