Сущность и последствия этой войны, ее место и роль в истории оказались настолько значительными, что она органично вошла в народное сознание как Отечественная. Такой её сделали политические цели и содержание с самого начала. на карту была поставлена независимость Родины. Эта война стала народной, ибо не было в Абхазии такой семьи, которой бы она не коснулась. Из поколения в поколение оружие меняется, а человеческая природа остается неизменной. Ведь Победа была достигнута кровью и потом людей, героически сражавшихся с врагом на фронте и самоотверженно помогавших за пределами республики.
война застала многих врасплох. 14 августа 1992 года рядовой сотрудник Госавтоинспекции Тариел Сергеевич Габелия дежурил на улице Ленина. За его спиной было уже шесть лет службы в милиции. Однако когда в 11.30 дня по главной улице столицы проехали БТР и машины с военнослужащими абхазской гвардии во главе с Гиви Агрба, Тариел Габелия насторожился. Весть о начале войны прозвучала как гром среди ясного неба. Тариел Сергеевич вспоминает:
– Нам сообщили, что в Очамчыре разоружили наших ребят. Мы пришли в УВД. Нам приказали ждать. Несмотря на эти указания, я с ребятами поехал в Новый район. С нами был сотрудник ГАИ Игорь Джопуа. Семья моя находилась у моих родителей в селе Тамыше Очамчырского района. А ведь именно там и проходила основная линия фронта. Жизнь превратилась в кошмар с первого дня войны. Мы переоделись и поехали в расположение полка внутренних войск Абхазии. Заместитель полка по вооружению Павел Лещук построил нас и распределил по взводам. Но оружия уже не было. Дали команду ждать. Прождав до четырех вечера, мы поехали в Гудауту. Там нам выдали оружие. После этого мы вернулись в Сухум. Мне поручили перекрыть дорогу по улице Бараташвили (ныне Гума. – Р.Б.) для того, чтобы не пропустить вооруженных лиц грузинской национальности из села Шромы и с улицы Чанба. Со мной были Игорь Джопуа, Тутка Киут, Нугзар Начкебия и другие ребята. Вскоре подъехала БМП с абхазскими солдатами срочной службы для укрепления нашей позиции. На следующий день нас передислоцировали к Нацбанку. Там встретил коллегу ‒ Наура Смыр. В этом районе абхазскими гвардейцами и ополчением командовал Беслан Джелия ‒ командир разведвзвода полка внутренних войск Абхазии.
К вечеру поступила команда отходить к универсаму. По дороге я встретился со школьным другом Есланом Чкония, который впоследствии, в октябре 1992 года, погиб в селе Кындыге. В районе вокзала мы заняли оборону. После перестрелок ночью отошли к универсаму. 16 августа мы снова прибыли в расположение полка, где я впервые увидел танк, захваченный абхазскими гвардейцами на Красном мосту. В это время в полку формировался отряд из ополченцев, вооруженных стрелковым оружием. Перед ними стояла задача ‒ перейти через горы в восточную часть Абхазии. Отряд возглавлял Зураб Борисович Кишмария из Абхазской гвардии. Я тоже примкнул к отряду. Нас было около восьмидесяти человек. С нами были Анзор Читанава, Эмзар Чкония, Нани Когония, Демука Сандзава, Даур Тугушидзе, Суслик Цурцумия, Анзор Акаба и другие. Это была первая группа абхазских ополченцев, которая переходила по горным тропам в Ткуарчал. Мы не знали троп и часто брали в проводники местных жителей грузинской национальности. Большинство из нас не знали военного дела и были не приспособлены к горным переходам, не говоря о других физических нагрузках. Многие из нас изрезали ноги до крови. Не было у нас и продуктов питания.
Утром 18 августа мы вошли в одно из греческих сел. Но не все, так как наша колонна растянулась на несколько километров. Тогда основная масса пошла вперед ‒ в сторону Цебельды, чтобы пересечь реку Кодор, а я, Суслик Цурцумия, Эмзар Чкония и Даур Тугушидзе остались ждать Еслана Чкония и Анзора Акаба. Мы прилегли на траву и задремали. Буквально через двадцать минут проснулись от обстрела. Противник окружил нас, и мы попали в плен. Ночь продержали нас в селе Верхний Кяласур в машине-будке. Руслана Чкония узнал один из его знакомых водителей, грузин. Он его оставил у себя, и с тех пор Руслан считается пропавшим без вести.
У каждого своя война. Судьбу свою никто не может перепрыгнуть, тем более обойти. Тариелу Габелия пришлось в самом начале войны пройти через все круги ада. Ветеран войны продолжает свой рассказ:
– На следующий день привезли нас на турбазу «XV съезда ВЛКСМ», затем подняли на госдачу. Там находился бывший руководитель МВД Абхазии Ломинадзе со своими сотрудниками. Нас, пленников, поместили в клуб, в котором уже находились пленные абхазы – ополченцы и гражданские лица. Среди них был Сергей Аршба. 19 августа нас поместили в Драндскую тюрьму. Меня как сотрудника начальник тюрьмы Жора Хургуани посадил в четвертую камеру, где сидел хирург Агудзерской больницы Кейян. Он был сильно избит. Через три дня меня перевели на второй этаж, где я встретил ребят из основной группы. Немного стало легче. Заместитель начальника тюрьмы Пачулия ежедневно издевался над нами. Он лично со своими сослуживцами ходил с дубинками по камерам, избивая нас до крови. Не могу передать словами то чувство, которое мы испытывали там…Через несколько дней в нашу камеру посадили Диму Ашуба, танцора госансамбля «Щаратын». Он был из второй группы, которая тоже попала в плен, пытаясь по горам перейти в город Ткуарчал.
...Я почувствовала, что Тариелу трудно говорить. Его нервы были напряжены до предела. Однако мне хотелось узнать больше о нём, чтобы рассказать это всем, кто с ним живёт, работает или просто знает его. 28 августа, в день церковного праздника Успения Богородицы, оккупационные власти Госсовета Грузии проявили жест доброй воли. Раненых пожилого возраста и молодых пленных без обмена передали абхазской стороне. Тариела Габелия с пятью бывшими пленными отвезли до Кодорского моста и отпустили на абхазскую сторону. Они вышли на Адзюбжскую трассу. Усталых, голодных, их встретила специально направленная им навстречу машина с вооруженными абхазскими ополченцами. Среди встречавших были братья – Квициния Алик и Виталий. В Атаре им рассказали о судьбе отряда, который, попав в засаду, потерял до семи человек.
Из Атары Тариел Сергеевич направился к своему тестю, который жил в селе Кындыге. Затем, перейдя центральную трассу, направился в дом к Еслану Чкония. Его родители сообщили, что он избежал плена и находится в селе Джгярде. Вскоре Тариел Габелия встретился со своими родителями и семьей. Отец, увидев сына, обомлел. Он упал на колени и в благодарность всевышнему за то, что сын жив, съел горсть земли. Да, жестокое было время. В мыслях, сердцах и молитвах униженных и оскорблённых людей были их семьи, но любовь к родине и земле была превыше всего. Тариел Сергеевич вспоминает:
– Через три дня я переправил родных в Ткуарчал, а сам поднялся в Ануаарху, где находилась Тамышская группа. Тамышскую группу возглавлял Даур Зантария (Дым). Даур был одним из тех, кто давал команду «вперед», и сам шел вперед. С начала войны и до декабря 1992 года группа Дыма держала центральную трассу в Тамыше. Располагалась группа на сопке Ануаарху, в районе бывшей фермы. С середины сентября до начала декабря я был стрелком в этой группе. Нас было до тридцати бойцов. Практически круглосуточно мы дежурили на сопке.
Опустело красивое, богатое село Тамыш. Дымились остовы сожжённых домов, по брошенным дворам метался испуганный скот, жалобно скулили собаки, ожидая возвращения своих хозяев. Ушли многие тамышцы, но Тариел Габелия остался… Война стала большой бедой, несчастьем для всех жителей Абхазии. Но особенно – для Тамыша: ведь линия фронта жестоко и надолго перерезала его. Но люди проявили свою высокую нравственную суть. Несмотря на страдания и беды у них не было никаких сомнений в справедливости освободительной войны. Тамышские ополченцы проявили самые лучшие черты народного характера: мужество, патриотизм, стойкость, гуманизм и глубокую веру в победу. Тариел Габелия продолжает:
– Моим первым боевым заданием в тылу врага был подрыв железнодорожного моста через реку Тамыш. Я, Адгур Герхелия и Читадзе прошли к мосту благополучно, установили мины, но взрыва не последовало. Через несколько дней поступила команда из ставки главнокомандующего любыми способами взорвать этот мост для остановки движения эшелонов с вооружением и боеприпасами из Грузии в Сухум. Через несколько дней привезли до пятисот килограммов аммонала. Каждый из нас в рюкзаках нёс по двадцать пять килограммов взрывчатки. Шли всей группой вместе с Дауром и Степаном Зантария, Вовой Ануа и Джамалом Абдул-оглы. Заложили взрывное устройство под мост. Подождали, пока основная часть группы не перешла центральную трассу. Через полчаса мост был взорван. Взрыв прогремел очень мощный. В прежнем составе мы вернулись к месту, где нас поджидала группа.
В этот период со мной на сопке Ануаарху несли боевое дежурство Вова Барателия, мой бывший учитель – физрук Аркадий Зантария, Роман Гадлия, Малыш Эзугбая и его брат – все они погибли 25 декабря 1992 года в селе Лабре; 14-летний Роман Ануа, Нурбей Пачулия, Валера Зантария, Вадим Джологуа, Бесик Ануа, Ролан Учава, Джидон и Вова Кутелия, Эдуард Тарба, Демур Цицибава, Рома Митиевич, Роман Ваниевич и Астамур Зантария и другие боевые друзья. Часто на боевое дежурство на Ануаарху приезжала БМП из Ткуарчала. Может, я кого-то не назвал? Пусть меня простят ребята.
После взятия Ануаарху госсоветовцами Грузии нашу группу передислоцировали в район села Лабры, где мы держали позицию на переднем рубеже фронта. после гибели Даура Зантария группой руководил Демур Цицибава. Рядом располагались группы бойцов, возглавляемые Гашеком Адзинба и Камой Ласурия.
…Бои продолжались за каждый кусок земли. Подрывали мосты, просёлочные дороги, железнодорожные составы с оружием. Враг был выдворен из Ануаарху и Кындыга.
В мае 1993 года, когда Рудик Пагович Адлейба организовывал милицейскую службу по Восточному фронту, я перешел в Ткуарчал. Несмотря на это я участвовал в Тамышской операции 5 июля 1993 года вместе с тамышскими бойцами, а в Бедийской ‒ в составе Ткуарчалской милиции.
Тариел Сергеевич Габелия награждён орденом Леона. Он прошёл путь от старшины до подполковника милиции, в послевоенное время возглавлял столичную Госавтоинспекцию. Сегодня он работает начальником Управления охраны собственности РА. Тариел Габелия и Хида Киут воспитали троих детей. Пополнилась их семья и двумя внуками.
В этом году в Абхазии будут отмечать юбилейную дату окончания войны – 30 лет. Однако войны не заканчиваются тем долгожданным моментом, когда смолкает оружие. Они продолжаются в душах тех, кто в них участвовал. И наша война не исключение. Она долго еще будет напоминать о себе – пока живы матери, на старости лет потерявшие кормильцев, пока болят раны воинов. Она будет в памяти сирот, оставшихся без отцов.
Русудан БАРГАНДЖИЯ
