– Посмотрите, вон идет бог собак! Давайте без смеха подколем его, – сказал невзрачный мужик маленького роста с нехорошей улыбкой, до неприличия обросший щетиной, обнажив свои редкие, кривые, желтые зубы. Все, кто стоял рядом, одновременно посмотрели на дорогу и увидели приближавшегося к ним Астана. Как всегда, и сегодня рядом с ним, пританцовывая, шли две его собаки. Неумолкающий шум мельницы, конечно, заглушал разговор мужиков, но Астан уже смог разобрать, о чем они говорили.
– Добрый день! – сказал он, поздоровавшись со всеми за руку.
– В такой холод, когда с мокрой собаки стекает вода, зачем их берешь с собой? Смотри, как бы они не заболели, – с противной ухмылкой сказал тот же мужичонка, взявшийся исполнить задуманное.
– Если они заболеют, тебе не придется их лечить, не переживай. Думаешь, мои собаки похожи на твоих глупых, никчемных псов? Они своему хозяину составляют компанию как верные друзья.
– Заходите же сюда, не стойте под дождем. «Мелкий дождь незаметно мочит лишь глупого человека», слышали такое выражение? – обратился к стоящим вышедший мельник, весь белый от муки. Стряхивая с себя мучную пыль, он поздоровался с Астаном.
– Мы-то зайдем, а что будет с этими собаками? – вновь влез в разговор назойливый мужичок, испуская яд своего языка на окружающих.
– Они умнее тебя, сами найдут себе место, чтобы не промокнуть, – видя, что тот стал перебарщивать со своими шутками и пора его заткнуть, сказал мельник.
Мужичонка никак не ожидал таких слов от мельника. Однако выразить свою обиду не посмел, да и сказать, что услышанное ему не понравилось, тоже не решился. Он лишь оглядел стоявших рядом холодным, бегающим по лицам взглядом, который был хорошо знаком всем присутствовавшим. Никто даже не посмотрел в сторону этого человека, словно его и не было, – так люди не замечают на своем пути упавший с дерева сухой листок.
Мельница молола. Жернова безостановочно перемалывали зерна кукурузы, и мука ссыпалась в короб. Деревянные доски, из которых была сложена мельница, давно постаревшие, хотя и были с большими щелями, тот особенный, вкусный запах размолотого зерна сохраняли, не выпуская его наружу. Даже паутина, сетями свисающая кругом, как бы заполняя и даже украшая собой все пространство, словно осознавала свое участие в этом таинстве создания муки.
Мужчины гурьбой зашли внутрь и расселись по прибитым к стенам сиденьям.
– Я пришел лично к тебе, – обратился к мельнику Астан, давая понять, что не намерен задерживаться здесь надолго.
– Ну да, вы же так далеко живете друг от друга, только на мельнице и можете увидеться, – не унимался мужичок, хотя и понимал, что позволяет себе лишнее.
– Да, мы недалеко живем друг от друга, но мне нужно срочно отправиться в дорогу, а Дамыр уже пришел на мельницу. Где же мне ещё его найти? Да и с каких пор тебя приставили ко мне опекуном, чтобы я у тебя спрашивал, что мне делать? И с какой стати ты ко мне прицепился, скажи, подкалываешь меня с тех пор, как я подошел к вам. Меня оставь, назови хоть одного здесь, кто считает себя хуже тебя! Несчастный, роста тебе не дал черт, который сидит в тебе. Я не знаю, как унять свою боль, а ты – как ржавый гвоздь для меня сегодня.
– Уже и пошутить нельзя, мы же не в намордниках, – вновь возразил мужичок. Однако, заметив, что обычно спокойный Астан еле сдерживает гнев, сделал вид, будто не услышал упрека в свой адрес, и через силу заставил себя засмеяться.
– Что случилось, что с тобой, Астан, с вечера вроде все было в порядке? Если чем-то могу тебе помочь, я здесь, дай Бог тебе здоровья, – поинтересовался Дамыр. Он сразу заметил, что Астана что-то сильно беспокоит, и, чтобы потушить вспыхнувший в друге не вовремя огонь гнева, спокойно и внимательно посмотрел ему в глаза.
– Видимо, пришло время моей смерти, Дамыр… Вчера ночью еле дожил до рассвета. Хотел разбудить тебя, но пожалел. Ты же очень устаешь… Позвонил сестре. Что там из Сочи ехать, быстро, как могла, приехала с мужем. Хотят отвезти меня туда, чтобы лег в больницу. Скажу честно, уже и сам начал бояться – как-то не по себе одному дома оставаться...
– Дай Бог тебе здоровья. Сердце не игрушка, Астан. Раз уж рискнул, поезжай. Покажись врачам. Будь там сколько понадобится. Вылечись. А за домом я присмотрю, не переживай, – успокоил Астана Дамыр. Он сразу понял, что хотел ему сказать Астан.
– Неделю, дней десять, наверное, и я вернусь. Пришлось опять тебя побеспокоить, как всегда, – с трудом проговорил Астан. Глаза мужчины выражали больше отчаяния, просьбы и в то же время неловкости, чем слова…
– Что с тобой, Астан, что ты? Мы с тобой не однофамильцы, но братья же! Да я годами не поленюсь смотреть за твоим хозяйством, главное, дай Бог, чтобы ты здоровым вернулся, – утешал его Дамыр, с трудом подбирая подходящие слова…
– Спасибо, брат. Я на тебя надеюсь. Мои собаки, ради бога, особенно смотри за моими собаками, – быстро проговорил Астан и, даже не попрощавшись, вышел с мельницы. Тяжело ступая, с опущенной головой направился он к дороге.
– Опять переживает из-за своих собак, – захихикал все тот же мужичок.
– Надо знать, где и с кем можно шутить, и то если это действительно шутка… Нельзя же бесконечно одно и то же… – произнес мельник. Его взгляд выразил презрение к тому, кто давно уже перешел все грани человеческого приличия.
Пока мужчины спорили, Астан пропал из поля зрения, завернув за поворот.
Ушел Астан.
Ушел насовсем.
«Чтобы ты ушел туда, откуда не возвращаются» – если кто-то когда-то его так проклял вдогонку, то это проклятие к нему прилипло. Он и не замечал, как оно мокрой одеждой прилипло к нему, окутало туманом.
Ушел Астан. Ушел туда, откуда не суждено было возвратиться. Астан, на долю которого выпали тяжелейшие испытания в молодости и которому не суждено было ступить на порог своей старости. Знал ли он, знали ли его сестра и зять, ставшие на дорогу спасения дорогого человека, что не было ни одного луча надежды для возвращения его домой живым?
Из родни была у Астана лишь старшая сестра. Маленький Астан только начал ходить, когда скоропостижно скончался его отец. Ребенок даже не успел запомнить его лица… Тогда так и не поняли, отчего же на самом деле это произошло. Иногда кажется, что людей интересует больше не смерть человека, а её причины. Говорили, будто тохал под палящим солнцем и получил солнечный удар. Кто-то предположил, что он, разгоряченный после тяжелой работы, лег на землю и простудился. Как бы то ни было, Астан остался без отца, а его мать, молодая Хина, осталась вдовой, так и не насладившись ролью молодой невестки.
Тянула, тянула Хина, но потом поняла, что не справляется, что бессильна перед навалившимися трудностями. Заколотила двери дома, взяла детей и вернулась в отцовский дом. Воспитывала своих детей, старалась изо всех сил, даже не помышляя о замужестве.
Лишь после службы в армии, став мужчиной, который может надеяться на себя, Астан вернулся в дом своего отца. Подправил разрушенное хозяйство. Снес постаревший, грозивший развалиться, кривой деревянный дом и построил новый. Небольшой и удобный. Для себя и для мамы. Красивый домик. Развел огонь в потухшем отцовском очаге. Хина мечтала, чтобы сын и дочь нашли свое счастье и ей довелось воспитывать внуков. Они бы точно заставили её забыть об усталости… Но Астан все откладывал, говорил «сегодня-завтра», не замечая, как пролетали годы. А время не торопило его. Словно заставляя ещё что-то понять в жизни, ещё задуматься над чем-то…
И вроде стал собирать Астан мысли свои воедино, осознав необходимость исправить ошибку, как началась война. Он сразу услышал зов родной земли: «Мужчины! Вы нужны мне сегодня!» – и стал рядом с другими на её защиту.
Мужчина. Это мужество и сила. Бесстрашие. Честь и бесчестие. Ключ к надеждам.
«Мужчина в мужчине главное, а мужчин для женщин – сколько хочешь!» – это мудрое изречение абхазского народа теперь стало для Астана понятнее, чем когда бы то ни было… Сколько же показала ему эта проклятая война, на сколько вопросов ответила! Такую школу заставила пройти…
Мужество мужчины – понятное дело для Астана, а мужество женщины… У него не нашлось бы слов для объяснения такого непонятного «природного явления» …
Его любовь родилась на войне, она попала прямо в его сердце, неожиданно для него самого. Попала, да как еще! Это была медсестра из их группы… Любовь к ней удвоила его силы. Во время каждого наступления Астан рвался вперед с желанием защитить её. Он был готов подставить грудь всем вражеским пулям, лишь бы ни одна из них, заплутав, случайно не настигла бы Сабрину. Сколько раз эти слепые пули сбивали его с ног! Он вновь вставал и с ещё большим желанием продолжал идти по пути к великой Победе. Мысль, что каждая пуля, которая попадала в него, предназначалась Сабрине, помогала ему легко переносить каждое пулевое ранение, словно это был всего лишь укус комара.
Астану казалось, что именно любовь к Сабрине позволила ему дожить до дня освобождения Сухума. Не хватило бы у него ни слов, ни бумаги, чтобы передать, что испытал он вместе со своими друзьями. Рассказать о том, как тяжела и как легка была дорога Победы, могут лишь воины, чьи следы навечно застыли на ней, ковали её… Вот и война скоро закончится. После освобождения Сухума Абхазия станет свободной… Астан с нетерпением ждал этого дня. Но была причина, которая делала его ожидание особенным. До дня Победы не хотел он говорить Сабрине о своей любви. И как мог он говорить об этом! Погибали на его глазах совсем молодые ребята, которые не успели ни разу поцеловать девушку в щечку, в пухлые губы… Порой он думал о себе как о человеке, совершившем недостойный поступок, винил себя за родившееся в нем так невовремя чувство. Ни единого слова не произнес он вслух о своей любви, до слуха его самого близкого друга не донеслось даже намёка на эту тайну. Но скрыть своего чувства ему не удалось. Многие, включая и саму Сабрину, заметили это, никто не говорил ни слова…
На войне героями были не только мужчины. Героями были и девушки. «Знаем, что погибнем, но нет другого способа для освобождения Родины», – с этими мыслями группы воинов, добровольно организованные в Нижней Эшере, в одной из которых были Астан и Сабрина, прошли свой кровавый путь… Проявляя немыслимый героизм, вошли они в Сухум. Запаниковавшие враги уже бежали. Те, кто не успел этого сделать, то здесь, то там оборонялись оружейным огнем. Но перед вступившими в свой город абхазскими воинами они были бессильны.
Имея возможность сдать город без боя, враг оказал последнее сопротивление возле Дома правительства в Сухуме. Астану посчастливилось быть одним из тех, кто участвовал в освобождении этого здания. Он своими глазами видел, как над воинами, заполнившими большую площадь, сиял могучий свет абхазского духа. Видел, как из бункера, как цыплят, на которых напал коршун, выводили за шкирку дрожащих, засевших там грузинских руководителей…
Спустившись ко второй городской больнице, Астан долго стоял и смотрел на развевающийся над горящим зданием флаг, желая вдоволь насладиться этой картиной.
Он боялся, что черный дым скроет флаг Победы. Флаг всех побед. Конечно же, он понимал, что черный дым ничего уже не сделает ему. Но боялся…
Астан вернулся на площадь. Здесь царила радость. Город был освобожден. Воины обнимались, выясняли, кто жив, кто погиб… Он услышал, как рядом стоявшие мужчины с сожалением говорили о ком-то. До него донеслись слова: «Сгинула, бедная девушка. Всю войну прошла, до Сухума дошла. А тут настигла её пуля снайпера…»
– Кто погиб? – быстро спросил Астан.
– Сабрина… медсестра… Другая, её подружка, Чика, ранена. Не смертельно, говорят…
– Сабрина? Чика? – ничего другого не смог проговорить Астан в ответ…
С тяжелыми ранениями, но, как говорится, живым и невредимым вернулся он с войны. Физически был цел, но душевные раны сделали его инвалидом. Гибель Сабрины фактически сбила его с ног. Скрываемая от людей боль изнутри подкашивала его здоровье. Но он продолжал жить, ценя жизнь и не сдаваясь смерти…
В раздумьях, сидя, тихо умерла Хина. Остался Астан один в доме. Он уже смирился с тем, что одиночество так и не покинуло его дом. Даже стал дружить, быть в согласии с ним…
В тот день, когда Астан вышел из дома, не дававшая покоя волкам его гончая собака Фырас весь день просидела на балконе, вытянув лапы и не отрывая глаз от ворот. На еду, что принес Дамыр, она не то что есть, даже смотреть не захотела. Другой же пес, дворняжка Жакца, с жадностью съел предназначенную ему порцию, облизываясь и всем своим видом давая понять, что готов съесть также порцию Фыраса и вообще не отойдет, пока этого не случится… Дамыр даже не думал обижаться на пса. Как и люди, собаки нутром не похожи друг на друга, у каждой свой характер, своя кровь…
С тех пор как уехал Астан, шел пятый день. Но никакой весточки от него не было. Фырас горевал. Радовался жизни Жакца. Телефон Астана был выключен, а других номеров Дамыр не знал.
Рано утром, как только рассвело, взяв еду для собак, отправился Дамыр в соседний двор. Поднявшись на балкон, он увидел мертвого Фыраса. Его встретила Жакца, радостно виляя хвостом. Погладив мертвого Фыраса по голове и почувствовав тепло, он понял, что собака недавно испустила дух… «Ах, лучше бы я этого не видел… Как бы смерть собаки не стала предвестием трагедии. Что за мысли лезут… Знаю, что смерть его огорчит тебя, Астан, но пусть она будет для тебя исцелением и отведет смерть… Ты так любил его… Эх… Эх… что за мысли лезут в голову… Не дай Бог…», – приговаривал Дамыр. Положив Жакце куски мамалыги, он спешно направился домой, испытывая странное ощущение, будто совершил что-то нехорошее… Не успел он дойти до дома, как его догнала неизвестная легковая машина и притормозила рядом. Из нее вышел молодой человек. Не говоря ни слова, будто неся невидимый тяжелый груз, подошел он к Дамыру.
Дамыр покрылся холодным потом. Ему даже показалось, что все вокруг потемнело, но, взяв себя в руки, он обратился к неизвестному:
– Я не узнал тебя, молодой человек. Кто ты? Что случилось, плохое или хорошее, что привело тебя ко мне? – спросил он.
– Я племянник Астана. Как, ты не узнал меня, дядя Дамыр?
– Аа, точно, это ты, Астамыр. Сегодня с утра у меня чувство беспокойства, совсем разум потерял, кажется. Как Астан?
– Астана сегодня привезут… Утром его не стало…
Дамыр словно окаменел. Опять потемнело в глазах. Когда мрак рассеялся, он увидел перед собой светлое лицо Астана, как бы окруженное сиянием.
«Скоро я вернусь домой, Дамыр».
– А он сказал, что тебя привезут…
«Только мое тело. А я буду рядом».
– Не так я надеялся увидеть тебя, Астан…
«Не мог уйти от судьбы».
– Говоришь «судьба», но что плохого ты сделал, Астан?
«Я видел отца, Дамыр. Мать моя познакомила меня с ним. Видел бы ты, какой он красивый»!
– Он обрадовался твоему приходу?
«Как не обрадоваться! Теперь мы вместе. Свою собаку Фыраса тоже нашел…»
– Дядя Дамыр, – позвал его Астамур, – ты направишь меня, я на тебя надеюсь. Похороны должны пройти достойно.
– Конечно, что ты! И смерть нужно встречать, как положено. Ах, чтоб меня не стало…
Дамыр и Астамыр спешно направились к дому Астана.
Надо было встретить его. Он возвращался домой…
Перевод Г. Адзинба и В. Пейливановой
