Предлагаем вниманию читателей интервью, которое Зарина Канукова, будучи в Абхазии, дала нашему корреспонденту.

– Накануне великого празд­ника Дня Победы, 29 сентября, вас приняли в Союз журна­листов Абхазии, а до этого на днях вы стали членом Ассоци­ации писателей Абхазии. Ка­кие чувства вы испытываете в связи с этим? Что это значит для вас?

– Приятно, что такая идея воз­никла – принять меня в два твор­ческих союза. Я ничем другим в жизни не занимаюсь, как только литературным творчеством и журналистикой. И так получи­лось, что в этом году, когда отме­чается 29 лет Победы в грузино-абхазской войне, исполнилось 30 лет, как я работаю журналистом, и самая моя первая творческая командировка корреспондентом республиканской газеты состоя­лась в Абхазии, то есть мой са­мый первый серьёзный репор­таж был о фестивале в Абхазии. Вскоре после этого началась во­йна, погиб мой брат, и с группой его друзей я приехала в Абха­зию, хотя война ещё на закончи­лась, Сухум не был освобожден, была освобождена Гагра. Я тог­да особо не задумывалась о том, как это опасно, потому что надо было поставить памятник брату и Ибрагиму Науржанову.

Конечно, все эти 30 лет я при­езжаю в Абхазию. Мои род­ственники и друзья всегда ждут от меня новостей, так как сами бывают здесь редко. И они очень рады, что меня приняли в два абхазских творческих союза. Ко­нечно, поздравляют меня и кол­леги. Они придают этому собы­тию большое значение, прежде всего потому, что это свидетель­ствует о том, что связи между нашими творческими профес­сиональными сообществами не прекращаются.

Мои друзья знают, как часто я подшучиваю над коллегами, кто имеет привычку собирать грамо­ты, дипломы, разные звания, но в данном случае эти два билета, подтверждающие нахождение в двух творческих союзах, для меня самая большая радость за последнее время. Что касается профессиональных достиже­ний: я придумываю проекты, претворяю их в жизнь и не жду особой поддержки от правитель­ственных структур. Эти проекты реализуются иногда вообще без какого-либо гранта, благодаря помощи моих друзей.

А сейчас у меня есть обязатель­ство, ведь надо подтверждать своё нахождение в этих творче­ских союзах, необходимо вно­сить свой вклад в их работу. И то, что я состою в Союзе писате­лей России, Союзе журналистов России, являюсь заслуженным журналистом Кабардино-Бал­карии, даст мне возможность рассказывать о своих абхазских коллегах, об их успехах, выво­дить их на российский уровень. Да я и раньше всегда на форумах писателей народов России отме­чала, что отношусь к носителям адыгского языка, а наша языко­вая семья – это адыго-абхазская языковая семья. И рассказывала об абхазской литературе, абхаз­ских писателях.

– В Абхазии во время войны погиб ваш брат Нургали. Мож­но сказать, что эта трагедия определила ваше особое отно­шение к Абхазии?

– Конечно, то, что старший брат погиб на войне, во многом определило моё отношение к Абхазии. Если бы не это, навер­ное, я бы не приезжала сюда так часто, значит, не появилось бы столько друзей. Многие, у кого родные погибли, говорят, что если ты приезжаешь на то место, где всё произошло, ты ощуща­ешь близость родного человека. Такое и я испытываю.

– Значит, впервые вы по­бывали в Абхазии до войны во время проходившего здесь Абхазо-адыгского фестиваля. Помните, какие у вас ощуще­ния были тогда, и что измени­лось для вас с тех пор?

– Конечно, за 31 год я узнала очень много об Абхазии. За это время страна изменилась, да и я сама изменилась.

А тогда, в мой первый приезд, помню, меня прежде всего впе­чатлила природа. Лес, деревья, цветы, море в таком сочетании я увидела впервые! И еще меня поразило вокальное и хореогра­фическое искусство, и особенно Абхазский театр. Я помню, что смотрела спектакль «Махаз». Этот спектакль очень живучий, он до сих пор в репертуаре те­атра. Я помню театр до войны, помню во время реконструкции, вижу его сейчас. Это очень инте­ресно. Я узнаю Абхазию посте­пенно. Сперва я видела только Гагру, Сухум, теперь я узнала Пицунду, очень хочется побы­вать в абхазских селах, открыть ещё для себя и Гудауту. То, что люди из разных районов отлича­ются немного по характеру, тем­пераменту, я начинаю понимать, и это тоже интересно.

– Есть ли у вас любимые ме­ста в Абхазии? Когда вы приез­жаете сюда, куда в первую оче­редь стремится ваша душа?

– Очень люблю Сухум. Кто не любит набережную? Стоит здесь попасть в какое-нибудь кафе, и увидишь много знакомых, дру­зей. Я чувствую себя здесь как дома, потому что очень много знакомых, есть о чем погово­рить. Очень люблю Абхазский театр. Люблю выставочный зал, картинную галерею, где работа­ет Эльвира Арсалия. В 2010 году мы привозили выставку «Войлочный путь». Это был самый первый серьёзный северокавказ­ский проект, который я реали­зовала как автор, и мы решили охватить всю Абхазию. Очень тепло нас принимали. Прошло 12 лет, и участницы этого про­екта дизайнеры уже приезжали сюда сами. Например, Элина Караева, Милана Халилова. А недавно выставляла работы Ми­лана Хацукова. Она не из того проекта, но ей тоже помогали Эльвира Арсалия и Тимур Дзид­зария. Я их познакомила в Наль­чике, то есть стараюсь, чтобы больше интересных людей по­сещали Абхазию и показывали своё творчество.

Люблю Новый Афон, пото­му что там раньше жил Нодар Цвижба, замечательный худож­ник. Мы были у него в гостях и мечтали что-то сделать вместе, но и не предполагали, что встре­тимся в одном проекте. Спек­такль «Сария», который сегодня входит в репертуар Абхазского театра и пьесу для которого я написала, оформлен Нодаром, и вот жду от него подарок. Он обе­щал подарить афишу этого спек­такля. У нас дома также есть его картина.

Знакомит нас с Абхазией, всё время открывает нам и новые места, и новых людей Тимур Дзидзария. Он и сам наш частый гость, потому что моя подруга Тыжын – его жена. Я помню тот замечательный год, когда они по­женились. Да, хочется рассказать обо всех друзьях, но это невоз­можно.

Полюбила очень Пицунду. Бываю там обычно осенью. До­вольна тем, что в этом году уз­нала женщин, которые возглав­ляют Союз женщин Пицунды. Мне было важно познакомиться с теми, кто не просто живёт в этом месте, а переживает за него, хочет сделать что-то полезное. Я знаю сухумских женщин – Гули Кичба и Розу Чамагуа. Теперь узнала и пицундских женщин.

Особое место для меня – Гагра, в гагрской первой школе есть класс, который носит имя моего брата. А памятник брату стоит на Мамзышхе.

– Когда вы говорите о теа­тре, чувствуются даже особые интонации в голосе. Как так получилось, что спектакль «Сария» о судьбе жены Несто­ра Лакоба вошёл в вашу жизнь и стал важным для вас? Как вы решились взяться за на­писание этой пьесы – такого сложного, прежде всего, в мо­ральном отношении текста, и были ли сомнения?

– Как я сказала, я видела те­атр и раньше, и до войны, и во время реконструкции, и мы туда заходили вместе с друзьями-ак­тёрами. И Сырбей Сангулиа ска­зал: «Возможно, когда-нибудь здесь поставят и твою пьесу». А у меня даже мысли такой тогда не было. Но получилось так, что именно Сырбей стал неким про­водником реализации этой идеи. Он меня познакомил и с Адиле Аббас-оглы, автором книги «Не могу забыть», второе дополнен­ное издание вышло под названи­ем «Моя Абхазия – моя судьба». И потом, когда уже поступило предложение написать пьесу про Сарию, я была уверена, что нужно за это браться, потому что я Адиле видела вживую и пере­читывала её книгу. До этого я бы, конечно, за такую сложную тему не взялась. Между знакомством с Адиле и написанием пьесы про­шло лет семь-восемь.

– Когда вы решили стать по­этессой, и как это восприняли в вашей семье?

– Стихи я начала писать лет в восемь. Папа этому очень радо­вался. Он и сам писал романы, при жизни выпустил один, и вот недавно моя семья его переизда­вала.

В нашем доме всегда были книги: и мировая художествен­ная литература, и русская, и на­родов Северного Кавказа, были журналы толстые, а также всё, что появлялось, все литератур­ные новинки.

Папа дружил с писателями Се­верной Осетии, часто там бывал, по-моему и в Абхазии тоже. Ему очень нравилась архитектура аб­хазских домов, и он мечтал сде­лать что-то наподобие абхазского двора, что было не типично в Ка­бардино-Балкарии. Это большой зелёный двор, невысокие заборы и дом с мансардой.  

– Вы – кавказская женщина. В силу определённых тради­ций не мешает ли это вам быть откровенной в стихах, выра­жать свои мысли и чувства без оглядки на мнение окружаю­щих?

– Мне было очень сложно. Не потому, что окружающие вели себя как-то агрессивно или с любопытством, нет. Эта про­блема была моя внутренняя. Я придавала огромное значение оценке со стороны, и мне в то время очень помогли мои пре­подаватели. Они помогли мне воспринимать свои тексты как творчество. Объяснили, что если это литературное творчество и я хочу заниматься им профес­сионально, нужно учитывать мнение профессионалов, то есть литературного сообщества. И это единственный правильный подход, который даёт возмож­ность работать и развиваться. И проблем у меня с этим давно нет. Напротив, всё больше появляет­ся женщин, которые пишут на любительском уровне или про­фессионально, занимаются сво­им самообразованием.

– Знаю, что вы в Переделки­но вели литературную секцию. Расскажите об этом.

– Переделкино – знаковое ме­сто, очень интересное. Я была там совсем недавно. С 2008 года реализуется проект – под­держка национальных литератур народов России. Это большой и качественный проект. Мои литературные тексты вошли в три антологии. Я второй раз участвовала в мероприятии как переводчик и впервые в качестве куратора, руководителя секции перевода по драматургии, в ко­торой собрали 15 начинающих переводчиков.

– Согласны ли вы с тем, что люди в большинстве своём се­годня мало интересуются се­рьёзной поэзией? Что вам даёт общение с читателями? Есть ли у вас ощущение востребо­ванности своих стихов?

– Как я уже сказала, кто-то за­нимается литературой профес­сионально, кто-то пишет для себя, но уже нет этого понятия – в дневник, потому что есть интернет, и это всё выставляет­ся. Кто-то пишет на заказ стихи, поздравления, это тоже имеет место быть. И я не осуждаю тех, кто этим занимается. Это тоже своего рода жанр. И есть жанр женской поэзии, я бы назвала её поэзией исповедальной. Здесь авторы – женщины, которые де­лятся своими переживаниями. Они не выносят это на публику, продолжают писать для себя, иногда показывают другим. У меня появилась идея – уделить внимание этой категории жен­щин. А пока у меня получилось поддержать одного автора из нашей адыгской диаспоры. Он живёт в Турции, пишет замеча­тельные тексты философского содержания. Это не поэзия и не проза, это нечто удивительное, без определённого жанра, на абсолютно архаичном языке. Я собрала его мысли-формы в от­дельную книгу и издала ее. Мы устроили презентацию книги. Ему удалось приехать в Нальчик, это был его первый приезд на ро­дину предков.

Что касается восприятия моего творчества, я считаю, поэзия – не массовая культура, но мы про­пагандируем родную поэзию, из года в год устраиваем чтения сти­хов, презентации книг.

– С 2018 года в Абхазии про­водится фестиваль «Рифмы на Рице» (в последнее время поме­шала пандемия). Вы являетесь автором этого проекта, способ­ствующего сближению куль­тур. Как он появился? На ваш взгляд, какие есть пробелы во взаимоотношениях абхазского и северокавказских народов? Что может способствовать ещё большему укреплению и разви­тию наших связей?

– С 2008 года мы с подругами реализуем самый продолжитель­ный литературный проект по сохранению родного адыгского языка «Круговорот поэзии». Но постепенно мы стали включать в него мероприятия, связанные с сохранением и других языков на­родов Кавказа. Ведь нельзя сто­ять на месте, надо вносить что-то новое. Таким образом, в рамках этого проекта проводится фести­валь «Рифмы на Рице». Всегда непросто начинать что-то новое. Проект – не правительственный, он проводится на общественных началах. И это уже не просто чтения вслух на наших языках, это своеобразный литературный мост между абхазами и адыга­ми.

Кроме того, в северокавказских журналах постоянно публикуют­ся абхазские авторы, в Нальчике в республиканских изданиях – ли­тературных газетах и журналах. Я была инициатором открытия в них рубрик, где представляют абхазскую поэзию и прозу. Кроме того, в Нальчике есть Центр аб­хазской культуры, в открытии ко­торого я также участвовала. И мы всегда инициируем презентации новых книг, фильмов, проводим различные мероприятия, юбилеи классиков абхазской литературы и культуры.

Надо сказать, что адыгскую поэзию переводят на абхазский язык Анатолий Лагулаа, Влади­мир Зантариа.

А в Нальчике великолепно пе­реводит с подстрочников Зарема Коготова, публикуем мы не толь­ко новые переводы, но и сделан­ные ранее.

Конечно, связи между Абха­зией и республиками Северного Кавказа надо продолжать, разви­вать и укреплять, и что важно, на правительственном уровне. Это необходимо всем, и в первую оче­редь подрастающему поколению. Дети должны знать, ценить и бе­речь в будущем эти связи наших родственных народов.

Прошло почти 30 лет после войны. Мне кажется, нынешние дети – другие, они открытые, креативные. Да, есть у нас поте­рянное военное поколение, но я очень много надежд связываю с детьми. Они смогут всё, если мы успеем им помочь. Я в первую очередь имею в виду абхазских детей. Перед ними я испытываю ответственность. Только потому, что мы старше – это уже ответ­ственность. Они смотрят на нас, как мы относимся к своей земле, родине, родному языку. Это всё обязывает, и хочется создать для них иные условия, лучше, каче­ственнее, чтобы они на примере старших понимали, как это важ­но – знать свои корни, сохранять свою культуру, свой язык.

– Спасибо, Зарина. Всегда рады видеть вас в Абхазии.

Интервью вела Лейла ПАЧУЛИЯ