Поэта Сируняна я знал давно: будучи учащимся средней школы, я зачитывался его стихотворениями на страницах популярных газет и журналов Армении: «Гарун», «Гракан терт», «Авангард»… Его детские произведения печатались в газете «Пионер-канч», журналах «Цицернак», «Пионер» («Ахбюр»)…

Затем, будучи заведующим отделом поэзии журнала «Гарун», он начал печатать мои стихотворения в этом популярном молодежном издании. Мы уже хорошо знали друг друга, а вот наше, скажем так, очное знакомство состоялось в 1981 году в цахкадзорском Доме творчества Союза писателей Армении, куда я был приглашен на семинарские занятия для молодых писателей. К слову сказать, эти занятия стали традиционными, и совсем недавно было проведено очередное занятие под руководством председателя СП Эдварда Милитоняна.

Однажды вечером, после ужина, я вышел на задний двор Дома творчества покурить и там увидел Гукаса.

– Ты знаешь, – начал я и… забыл, что хотел сказать.

И вдруг неожиданно для самого себя, начал рассказывать о Шалве Цвижба, о его нелегкой судьбе, о том, что он встречался с Егише Чаренцом в Сухуме, о том, что он автор таких стихотворений, как «Матенадаран», «Томик стихов». И свой рассказ я резюмировал логическим предложением:

– Переведи его стихи и опубликуй в «Гаруне».

Гукас, к моему удивлению, сказал: «Нет». И в свою очередь сделал встречное предложение:

– Давай поступим так: ты переведешь, а я опубликую. Так будет правильно. Кто лучше тебя переведет абхазских писателей? Никто! Вы же пьете одну и ту же воду, дышите одним и тем же воздухом, ходите по одной и той же земле. Сам Бог велел тебе переводить абхазских писателей!

Мы так и сделали, и вскоре подборка стихотворений Шалвы Цвижба была опубликована в журнале. После этого, как бы выполняя наказ Гукаса, я серьезно занялся переводами из абхазской поэзии, которые полностью вошли во второй том моих «Избранных произведений».

Вот так благодаря Гукасу Сируняну переводы из абхазской поэзии стали главной страницей моей творческой биографии. И за это – огромное ему спасибо!

Всегда, на протяжении многих лет, посещая Ереван, я встречался с Гукасом – в редакции журнала «Гарун» (здесь Гукас познакомил меня с хорошим прозаиком Вазгеном Саркисяном – будущим премьер-министром Армении: он погиб во время теракта 27 октября 1999 года в здании Национального собрания), в Армянском фонде культуры, в Союзе писателей. Одна из наших встреч состоялась в Сухуме в 1985 году – на Днях советской литературы в Абхазии.

Последняя наша встреча состоялась в 2016 году в кабинете председателя Союза писателей Армении Эдварда Милитоняна, где мы – хозяин кабинета, переводчик Карл Яланузян, Гукас Сирунян и я – обсуждали выпуск альманаха «Гракан Амшен». Гукас с готовностью взял на себя и блестяще выполнил обязанности ответственного редактора альманаха, состоящего из произведений армянских авторов, проживающих в Абхазии, и абхазских писателей: Анзора Мукба, Станислава Лакоба, Сергея Агындиа, Владимира Зантариа, Даура Начкебиа, Вахтанга Абхазоу, Анатолия Лагулаа, Валентина Когониа, Виталия Шария, Энвера Ажиба. Альманах вышел в 2017 году в издательстве Союза писателей Армении – к сожалению, уже после смерти Гукаса Сируняна: лауреата Госпремий имени Вахтанга Ананяна, Степана Зорьяна, премии президента Армении.

Именем моего многолетнего друга названа одна из улиц Еревана.

Недавно ко мне обратился поэт Павел Черкашин с просьбой сделать подстрочники стихотворений Гукаса Сируняна для своей новой книги переводов из армянской поэзии. Я с готовностью откликнулся на его предложение.

В знак благодарности и уважения к памяти Гукаса предлагаю несколько его неопубликованных стихотворений.

КАК БУДТО

Как будто мы тоже на свет родились,

Как будто живём в этом мире с тобою,

Ни странником мы, ни путём не сбылись,

Не стали ни руслом речным, ни рекою.

Живём как слепые мы день ото дня,

Мой брат, ничего груды лет не меняют,

Есть те из ребят, что заместо меня

Моё бытие без меня проживают.

Как бусины, что нанизали на нить,

Мы в замкнутом круге на месте толчёмся.

Мы не идеал, без изъянов не быть,

Где были – там есть и всегда остаёмся.

ГОЛОС ЗЕМЛИ

Никогда ничего не жалела для вас –

Родники открывала на вашем пути,

Я дарила цветы для тоскующих глаз,

Сладость губ, сонмы радуг, моря и мечты.

И чего же в итоге хотела от вас

И вчера, и сегодня, и в завтрашний срок?

Чтоб вы знали на вашем пути каждый час,

Где для сердца есть место,

                                                  где место для ног.

1973

Сестру и брата разлучили

Шесть раз по десять лет назад,

Брат помнил крошечку сестрёнку –

Как хлеб, потерянный во сне,

Сестра лишь знала имя брата –

Как хлеб, что съеден был во сне.

Однажды прибыл самолёт:

Маршрут «Алеппо – Ереван»,

Большая родичей толпа

Старуху на руки взяла,

Как драгоценное стекло,

Чтоб не разбилась невзначай,

На встречу с братом принесла.

Как отгоняют комаров

От глаз, так брат рассеял тьму

Далёкой памяти своей,

Сказав неспешно:

– Хм… Хм… Хм…

Арабским говором сестра

В ответ:

– Уала-ал-ла-ла…

И сели рядышком потом

Как два родных могильных камня –

Мой дед Мовсес с сестрой Назе.

ВСЕ МЫ

Мы промчались со скоростью дикой,

                                                                  безумной,

Не услышали, как нам звенит горицвет,

Словно маленький колокол Божьего храма,

И зовёт нас на службу раздольных полей.

Кто остался там – истинно благословен.

Мы промчались со скоростью дикой,

                                                                   безумной,

Не увидели, как с гор текут родники,

Как каменья растут, словно дерзкие мысли,

Словно мощные мысли на рёбрах хребтов.

Кто остался там – истинно благословен.

Мы промчались со скоростью дикой,

                                                                  безумной,

Не заметили ласточек, вьющих гнездо,

Ожидая весною птенцов в суматохе,

Не узнали прихода-ухода Христа.

Кто остался там – истинно благословен.

Мы промчались со скоростью дикой,

                                                                  безумной,

Впопыхах к окончанию жизни земной.

Над морями любви, золотыми полями,

Где зерно плодоносит родимой страны.

Кто в морях потонул тех, тот благословен.

Кто в полях тех остался, тот благословен.

1970

Шёл снег, было холодно, час был ночной.

Вокруг никого – ни людей, ни машин,

Я на остановке стоял-ожидал –

Напротив безлюдья полнейшего мира.

Пришли и ушли о хорошем раздумья,

И я как блестящее, яркое нечто

Пропавшим-упавшим остался в снегах,

Носящим названье Гукас Сирунян.

Один человек появился из тьмы –

Движеньями меткий, заснеженный весь.

Пришёл, поравнялся со мной и сказал:

«Сынок, ты иди, ты на месте не стой,

А другом ли будет твой путь иль врагом,

Вы так иль иначе поймёте друг друга».

Шёл снег, было холодно, час был ночной,

И были надежда ещё и Господь.

НАША ВСТРЕЧА БЫЛА КРАТКОСРОЧНОЙ

Словно дождик июльский

                                            внезапный и скорый,

Наша встреча с тобою

                                           была краткосрочной,

Дождик, мягкой прохлады

                                                    удушье который

Прямо в сердце приносит

                                                  небесною почтой.

Ты сейчас далеко, я не ведаю, где,

Но наверно, и правда, совсем далека,

Неслучайно на месте твоём, что во мне,

Всё колышется с брега на берег мечта…

Как же долго тянулось

                                        с тобой расставанье –

Сколько осеней долгих и вёсен, и зим

Иссякают во мне крыл твоих чарованье,

Сладость форм,

                           но конца не предвидится им.

Наша встреча с тобою была краткосрочной,

Как же долго тянулось

                                         с тобой расставанье…

ВПЕЧАТЛЕНИЕ

Когда познает свой конец

Зелёный, мягкий этот путь,

Небесным пышным опьяненьем

Повсюду щедро окантован,

И жизнь, когда моя слезой

На лепестки сверкнёт-падёт

Нежнейшей розы цветника, –

Уже всё будет позади,

И даже стойкая надежда.

Откроется передо мной

Напротив, лишь пустое море,

Не будет в нём звезды надежды,

И я, наивный, жалкий, смертный,

По той воде ходить обязан.

Перевел Павел Черкашин