Мог отметить, но… Но ведь он сам беспощадно «подогнал» свою судьбу под свое же творчество, подчинив ее ему:
Твои песни славны, птица,
Кто посмеет петь вослед?..
Далее следует почти жестокое откровение:
Песня нелегко дается,
У певца удел тяжел…
И через несколько строк это откровение звучит уже как окончательный приговор, не подлежащий обжалованию:
Жизнь без песни
не творится,
Страшен тот, кто не поет,
Он тебя подстрелит, птица,
И певца за песнь убьет.
Такая совместимость судьбы с творчеством дана единицам, мне, по крайней мере, известны имена нескольких писателей – их можно посчитать на пальцах одной руки. И все они ушли в бессмертие в довольно-таки молодом возрасте, некоторые даже юными.
С некоторых пор абхазскую литературу я воспринимаю через свою армянскую философию миропонимания. И эти две культуры в моей душе совпадают так, как совпадают группы крови. Порой «переливание» происходит настолько естественно, что оно практически неощущаемо – протекает незаметно для «больного» – меня, явно страдающего «малокровием». И это в полной мере относится также к моему восприятию отдельных произведений Таифа Аджба. Для меня является немаловажным фактором еще и следующее: в моем понимании он не только просто верил, но и явственно видел свое будущее, вернее, видел себя в будущем, в котором
Не добьется смерть своего,
Смерть не значит конец всего.
Так все будет, как я хотел.
Но и в этом –
добру не предел…
Последняя строка явно указывает на жизнь, продолжение которой следует. Она сегодня продолжается в памяти народной, судьбе детей, читающих стихи Таифа Аджба, в Государственной премии его имени, заслужить которую любой автор посчитает за честь. Она, вторая жизнь, бесконечна, иначе
Для чего
Смертью
За жизнь
Платить?
Таиф Аджба
ЭЛЕГИЯ
Наплывает тень на двор зеленый,
Где сижу я, грустный и седой.
Ты придешь тропою потаенной,
Словно луч из пелены густой.
Что во мне хорошего осталось? –
Тусклый взгляд из-под тяжелых век,
Ни слезинки, скука и усталость, –
Незнакомый, старый человек...
Огорчить тебя – не дай мне боже!
Улыбнись – и жалостью не рань!
Был я молод – щеголял я тоже
Гордой птицей в заревую рань...
Наплывает тень –
и мраком плотным
Скоро все затянется вокруг.
Только ты, как прежде, беззаботна
И красива, как апрельский луг!
Наплывает тень – она настигнет
И друзей старинных вслед за мной...
Ты, как прежде,
будешь светлым ливнем
Над уже пустынною тропой!
НЕДОВЕРИЕ
Жизнь, ты слишком любезна со мною,
К этой ласке я мало привык,
Ты звенишь лучезарной струною,
Луч твой прямо мне в душу проник.
Жизнь, ведь я хорошо тебя знаю,
Как обманчив твой радостный плен!
Чем я нынче тебя привлекаю?
Что, скажи мне, ты хочешь взамен?
***
Исчезнет без следа, как сон,
Все то, что дорого и мило:
И этот дом, и этот склон,
И даже эта вот могила…
И есть ли смысл гореть, страдать
И даже жертвовать собою,
Коль все исчезнет без следа
И подо мной, и надо мною?
Но красит луч холмов края –
И я пою, горю, тоскую.
Так вечность утверждаю я,
Так против тлена протестую!
