Начав читать «Абхазские сказания», я увлеклась ими и решила предоставить некоторые из сказаний читателям нашей газеты. И перевела их с абхазского языка.

Заира Цвижба

В мусульманской религии есть пять священных принципов. Но­ситель мусульманской религии должен, если даже разбудишь его ночью, перечислить их: название самой религии, намаз, курбан, хадж, рамадан. Одного абхазско­го парня забрали в армию, и ко­мандир спрашивает: «Ты знаешь принципы мусульманства?»

– Знаю, – отвечает абхазец.

– Ну скажи, какие знаешь?..

– Лошадь, бурка, кнут, седло, оружие, – отвечает абхазец.

На одном из собраний решался очень серьёзный общественный вопрос. Двое мужчин, корчившие из себя дворян, вставляя иногда и русские слова, выступали, по их мнению, очень ударно. Цыгу Лаз с вопросом обратился к сидевше­му рядом Мамсыру:

– Послушай, эти оба наши пар­ни не чужие, но кто из них гово­рит более разумно?

– Да особой разницы нет, ни­чем друг от друга не отличаются, – ответил Мамсыр.

Но Лаз не унимался и снова теребил его своими сомнения­ми...

– Лаз, ты когда-нибудь был на похоронах, где покоятся два по­койника?

– Как не был, сколько раз при­ходилось присутствовать на по­добном, – говорит Лаз.

– Ну а ты когда-нибудь спраши­вал, кто из них более мёртвый? Так и эти такие же! – резюмиро­вал Мамсыр.

Очень давно, как говорят, ещё до Большого снега, в селе Эшере имели муллу, которого называли Мула Осман. В открытую они не могли об этом сказать, но эшер­цам не нравилось, как Мула Ос­ман мыл покойника, однако ино­го муллы у них не было. Когда в очередной раз они обсуждали этот вопрос, Мамсыр заявил, что у него есть решение. Давайте по­просим Кара Мурата, уложим его как покойного, потом запустим к нему Мулу Османа для его об­мывания, а сам Мурат будет под­глядывать, насколько мулла это будет делать добросовестно, – го­ворит Мамсыр.

Так и сделали. И Мула Осман, улыбаясь в свою пышную боро­ду в надежде заработать деньгу, зашёл к покойнику. Как никогда ранее, Мула Осман очень долго обмывал «покойного».

– Ты слишком долго задержал­ся с ним, что случилось? – спро­сили, когда вышел.

– Он немного был живой, и пока я ему не перекрыл дыхание в горле, не удавалось помыть, – сказал Мула Осман.

В Стамбуле был представитель дорожной полиции по имени Са­быда, брал взятки, да ещё как! Но не надейся на то, что попавшее к нему в карман он вытащит обрат­но, умирать будет – копейку не выпустит из рук.

И вот пришёл он однажды к себе на работу, а там висит при­каз о его увольнении.

– За что? – пошёл он к началь­нику узнавать причину.

– Мы хотим тебя послать на учёбу, – отвечает шеф. – Ты уме­ешь брать, а вот делить – не уме­ешь!

Абхазец по имени Щрыф пере­стал ходить в мечеть. Сосед Ме­мет, который ежедневно посещал мечеть, спрашивает его:

– Послушай Щрыф, почему ты не делаешь того, что делают все мусульмане?

– Во-первых, я не верю ваше­му намазу, во-вторых, нет друго­го места, где так много говорят лишнего, а в-третьих, я со своей женой познакомился именно в мечети..., – был ответ Щрыфа.

Парня Хакуца Авидзба, жив­шего ранее в Гуме, призвали в армию. «Одного не отпущу, про­вожу хоть до Дюздже», – сказал старший брат Алцыку и выехал вместе с ним. Когда пришла оче­редь, Хакуца стали вписывать в одну большую книгу, и он на все вопросы: имя, фамилия, от­чество, где родился, где живёшь – отвечал чётко и бодро, но когда записывавший дошёл до вопроса «женат ли?», да и не один раз он его задавал, Хакуц ни в какую не отвечал.

– Недотёпа что ли ты, не слы­шишь меня, у тебя есть жена?

– Ты сам недотёпа, и даже боль­ше. Ты где это слышал, чтобы в присутствии старшего младший говорил о своей жене? – отвечал Хакуц.

Пожилая абхазская женщина пошла покупать рыбу на рыбный базар. В Турции рыбу очень по­читают, она сравнима с зарезан­ным гостю быком. А рыбы на базаре сколько хочешь, какую хо­чешь, начиная от маленьких акул. Женщина подошла к лавке, где продавалась нужная ей рыба, и спрашивает, давно ли выловили, молодая ли?

– О чём ты спрашиваешь, пре­красная женщина, это хорошая рыба, разве не видишь, что она живая, – возмущается прода­вец.

– Живая-то она живая, но мне это ни о чём не говорит. Я тоже живая, но не хочу рыбу своего возраста, – отвечает она.

Суат Берзег хороший доктор, мы с ним друзья. И когда что- нибудь у меня заболит, без него не могу обойтись. Когда говорю: ой, Суат, у меня то и это болит, отвечает:

– С тех пор как заявляешь, что помираешь, пол-Стамбула вы­мерло. Но ты не бойся, так как сколько бы я тебя ни лечил, в один из дней ты всё равно будешь вынужден умереть.

Когда в Турции призывают в армию, по месту прибытия спра­шивают, какую человек имеет специальность, какую работу хотел бы, наряду с защитой Ро­дины, выполнять. Один отвечает, что кузнец, другой – столяр, или парикмахер, или профессиональ­ный повар... Когда подошла оче­редь до абхазца, его тоже спроси­ли, чем он занимался до призыва в армию.

– Я до призыва в армию ничем дома не занимался, специально­сти никакой не имею, но если вы меня спросите, кем я здесь хочу стать, то скажу вам, что генера­лом хочу стать, дайте мне генера­ла, – ответил парень.